Игнатов-старший как раз получил пенсию, поэтому последующая неделя у Сережи прошла в запое с отцом. А потом во время вечерней вылазки в магазин он случайно столкнулся со мной, жутко огорченным последними событиями в своей жизни, и после нашего очень непродолжительного общения Игнатов вернулся в коттедж Авдеева.

Слава навестил его уже там через несколько дней, когда Саши Авдеева не было дома, и на этот раз даже одобрил новое место жительства. После этого они неоднократно встречались недалеко от коттеджа по заранее условленной договоренности, вновь звонили Голандо с телефона, который Слава приносил с собой. Игнатов в свободное время бывал у обоих родителей, а в один из визитов к матери его задержали оперативники ОБОП.

Вот, собственно, какую совокупную картину можно было представить из всех рассказов Игнатова. И это не более чем его слова. Ко всему можно добавить, по его утверждению, что он не знал о том, что Голандо имеет какое-то отношение ко мне вплоть до конца июня. А, сделав такие выводы из моих разговоров с Авдеевым, считал это обстоятельство просто совпадением. И вот в это я верю меньше всего.

Что касаемо его показаний, то, опять же с его слов, вначале он почти честно рассказал все про их отношения со Славой. Но обоповцы сказали ему, что у них есть доказательства против Трушникова, поэтому поисками Славы им заниматься некогда, а главным героем в повествовании Игнатова должен стать именно я. Сережу, по всей видимости, в этом моменте уговаривать не пришлось. Более того, у него самого появилось предположение, что Слава является моим приятелем, а их знакомство с Сережей это часть нашего общего плана.

После пары бесед с Игнатовым и консультации с адвокатом Кучинским, я решил встретиться с Сережиным защитником по делу Иваном Дмитриевичем Сытиком. Он был уже вторым назначенным защитником, а первый, Сергей Бутусов, прекратил адвокатскую деятельность, так как был назначен мировым судьей. Хотя все его участие заключалось лишь в подписывании протоколов следственных действий, реально же, по словам Игнатова, Бутусов участия в них не принимал, и даже ни разу не побеседовал с подзащитным.

Иван Сытик подошел к делу более «по-адвокатстки». Он сразу сказал Сереже, что не работает за государственную оплату, но если Игнатов желает, то кто-нибудь из его родственников или знакомых может заключить с Сытиком договор, и тогда тот полноценно возьмется за дело. И как многие адвокаты заставляют верить своих подзащитных, так и Сережа поверил в Сытика как в панацею.

Мне нисколько не хотелось помогать Игнатову, к тому же еще оплачивать ему адвоката. Но Сережа утверждал, что настаивает на повторном допросе, а следователь с адвокатом его игнорируют. Это было со всех сторон незаконно, поэтому я и решил поговорить с Сытиком. С ним у нас оказался один общий знакомый – мой давний приятель Гена Важенин (о нем еще будет идти речь), который о Сытике отозвался с положительной стороны. Ничего дурного о своем коллеге не сказал и Кучинский. Лишь через два-три месяца выяснится, что Ваня Сытик не только завсегдатай пьянок в ОБОПе, но еще и старинный друг Голандо. Но в начале декабря 2005 года я об этом не мог даже предполагать, поэтому созвонился с ним и договорился встретиться.

Местом встречи я предложил ресторацию «У Никольского взвоза», что находится в гостинице «Сибирь». В данном месте в тот жизненный период я частенько обедал, а также встречался с людьми по каким-то делам, поэтому выбор места встречи был фактически определен по умолчанию. Правда, от обеда Иван Дмитриевич отказался, но тогда я еще не знал его как страшного любителя халявы, поэтому не удивился.