– Еще вопросы? – оживилась Юки, хищно осматривая моих одноклассников.

– У вас есть личность, или ваша личность симулируется программой? – задала вопрос девочка из первого класса. Какие, однако, дети у нас пошли интеллектуальные.

– Ты знаешь… ситуация почти такая же, как и с предыдущим вопросом. Я ощущаю себя личностью, но для меня до сих пор большая загадка, что из этих ощущений является симуляцией человеческого опыта, а что подлинными чувствами. Однако профессор Юки уверяет меня, что при моем создании использовалась технология, которая дает подлинные эмоции и чувства, а не просто их эмуляцию, и дело все в том, что я к ним еще не привыкла и путаюсь в них. Как ребенок, который уже умеет плакать, но еще понятия не имеет почему он плачет и что с этим делать. – она снова ненадолго задумалась.

– А еще она говорит, что человеческое сознание – это всего лишь программа, своего рода симуляция, запущенная на биологическом компьютере, так что мы мало отличаемся друг от друга.

– Именно так я и говорю! – с гордостью подтвердила Юки. – Итак, последний вопрос?

– Можно я? – я нерешительно подняла руку. Казалось, в этот момент весь класс замер в ожидании. Профессор Юки казалась очень довольной, словно я была ее лучшей ученицей и оправдала ее ожидания, хотя я видела ее впервые в жизни. Профессор кивнула и жестом предложила мне встать.

– Как вы думаете… Вы настоящая? Ну то есть, живая? – сама не знаю почему я решила задать такой вопрос. Вроде бы, похожий вопрос уже задали, причем неоднократно, но я должна была удостовериться. Дело в том, что я ощущала, что этот андроид… действительно имеет живые, человеческие чувства и эмоции. И это сбивало меня с толку. Я воспринимала ее эмоции слабо, как будто очень издалека, но всё-таки это определенно были эмоции вполне себе живого человека.

Но она ведь машина! Как такое возможно? Может быть она не до конца машина, и мозг у нее все-таки человеческий? Или какой-то могущественный колдун переселил в это металическое тело живую душу… В голове слабо укладывалось, как такое могло быть. Нет, я, конечно, уже привыкла к существованию искусственно созданных организмов, вроде нашего Омо, но… Живая машина из металла? Что-то в этом было совершенно за гранью понимания.

Кажется, андроида озадачил этот вопрос. Во всяком случае ответила она не сразу, а поразмыслила какое-то время. А учитывая ее хваленую вычислительную скорость, о которой так энергично вещала Юки, выходит она размышляла очень долго.

– Я все еще ищу ответ на этот вопрос. Но я скажу тебе так. Если я чувствую привязанность к дорогим мне людям, стараюсь их радовать, с интересом познаю мир, и ощущаю себя при этом личностью, то с чего бы мне не быть настоящей и живой? Если это не делает меня настоящей, то я не знаю что.

Почему-то эти слова глубоко засели в моем сердце, и я не раз потом вспоминала их. Сейчас то я вполне понимаю почему меня так это тронуло, но в тот самый момент, когда я сидела в этом классе и смотрела на это чудо инженерии… это был просто необъяснимый момент глубокого взаимопонимания и родства с этой загадочной девушкой-андроидом.

Вот только мне все еще не давал покоя разговор перед уроком. Каким, интересно, образом Ори связан с профессором Юки? И что они такое обсуждали? «Она должна узнать правду…»

О ком шла речь?

Глава 2 • Дивный Новый Мир

Следующим уроком была алхимия от зельевара Мии Окамы, которая действительно, как оказалось, была сестрой профессора Юки. Вот это я понимаю – ученая кровь, родители здорово постарались.

– Дети, пожалуйста, займите свои места. – довольно безэмоциональным, но дружелюбным тоном произнесла Мия. Синеволосый профессор алхимии и зельеварения была в таком же костюме, как Юки, вот только халат полностью покрывал ее тело. Он был весь в пятнах и ожогах, очевидно, от каких-нибудь опасных экспериментов с алхимией. Заморские профессора частенько грешат нарушениями кодекса в своих экспериментах, но зато потом они приносят в страну новейшие магические разработки, и потому королевская власть вполне согласна закрывать на это глаза. Иногда мне кажется, что это довольно самоуверенная и опасная позиция, но как-то у нас в стране не принято прислушиваться к жизненным советам маленьких школьниц.