– Слушаю. – Коротко и веско сообщил он. Танзер поглядел на Зуртоггу. Тот мрачно глянул на приятеля и ободряюще кивнул ему, но не сказал ни слова. Танзер вдохновенно молол чушь, творческий порыв можно сказать приподнял его над реальностью, так что даже Зуртогга с трудом понимал о чем он говорит:

– Отпиливание голов – есть постыднейшая процедура, просра … посра … поздравляющая ее творящих. Сие суть низменное устроение души и мрак вечной злобы, недостойные существ подобно нам разбирающихся в тонких мановениях социальных контрактов. Разве вы агрессоры? Разве вы тут воюете? Вы напали на местных! О! И теперь вы угрожаете миродеям – что есть последняя степень падения ваших правов! И левов! И … и … о чем это я сейчас?

Но только офицер открыл рот, чтобы вступить в беседу, как Танзера понесло опять:

– И вот мы мухественно стоим перед вами – буквально обнаженные от оружия, беззащитные и могучественные, потому что общество облекло нас правом умирять и усмирять. Мы такое можем! Но всего-то лишь просим вас отодвинуть ваши паршивые корабли с полей, которые вы заняли. Просто поднимите их и переставьте чуть подальше. Если же это девство должно сопровождаться отпиливанием чьих-то голов – хорошо! Я не против!