– А точнее?

– Зачем давить, если он не хочет говорить? – проворчал Сверр.

– Не лезь и молчи, ты вообще наказан.

– В смысле?!

Я не знал, смеяться ли мне или плакать, но, когда я хотел что-то сказать Фонклире, у меня вдруг закружилась голова и я пошатнулся, схватившись за нее. В глазах темнело, но мне удавалось держаться, да только слова Сверра и Фонклиры расслышать не мог, они звучали слишком далеко, хотя я стоял рядом с ними. Я вздрогнул, когда услышал, как знакомый голос позвал меня по имени, но этот голос прозвучал лишь в моей голове. Да так отчетливо, что я в этот на мгновение я перестал слышать все постороннее и оказался во мраке, где впереди увидел чей-то расплывчатый образ.

«Протяни руку!», – закричал мне голос, в котором я узнал Комара.

Не думая, я так и поступил, но образ рассеялся в тот миг, когда я почти дотянулся до чужой ладони, а затем перед глазами все померкло.

Очнулся я от того, что почувствовал, как кто-то трясет меня за плечи. Я даже понять ничего не успел, как ощутил пробежавшуюся по рукам боль и распахнул глаза, вскрикнув. Кто-то помог мне принять сидячее положение, и я, опустив взгляд на руки, с ужасом увидел, как на них ним от самых пальцах подсвечиваются линии, местами напоминающие не то трещины, не то нити паутины. От новой боли паника накрыла меня и воздуха резко перестало хватать, из-за чего я начал задыхаться. От чье-то касания, я резко дернулся и упал с кровати, отчего мне стало еще больнее, и я сжался. Голова гудела, а шум в ушах не позволял расслышать слова, но по голосу мне удалось узнать Сверра. Не знаю, сколько все это продолжалось, но, когда я ни с того ни с сего успокоился и вновь задышал полной грудью, я увидел над собой лицо друга и еще какую-то девочку с розовыми волосами, подстриженными под каре. Она с облегчением вздохнула и обратилась к Сверру:

– Может, все-таки его отвести к целителям?..

– Если он захочет – то хорошо, а пока не узнаем, никуда его вести не собираюсь.

– Ч-что произошло?.. – с трудом выдавил из себя я вопрос и с чужой помощью сел, но тут же взялся за раскалывающуюся голову.

– Тебе стало плохо, и ты потерял сознание. Я вернул тебя обратно и решил остаться с тобой, а спустя полчаса… с тобой началось твориться что-то странное.

Я вновь взглянул на свои руки, на которых странные «трещины» уже исчезли, будто их и не было, но на правой кисти остался узор в виде паутины с пауком. При виде него я вздрогнул и сцепил зубы. Опасности не было и браслеты не появились… А узор, скорее, ассоциировался у меня с Пауком, но я не мог понять, каким образом это связано и… что на самом деле со мной было и теперь происходит?

– Спасибо тебе, – поднял я благодарный взгляд на юную девочку, которой на вид я бы дал лет двенадцать. И это было удивительно, потому что младше шестнадцати лет я здесь никого не встречал, но вскоре вспомнил, как Этламин упоминал о ней. – Это ведь ты помогла мне прийти в себя?

– Да, я эмпат, – неловко убрала она прядь за ухо. – Меня зовут Инайз, и я все еще настаиваю на том, чтобы ты пошел и проверился…

– Не стоит беспокоиться, все, правда, в порядке, – заверил ее я. – Но у меня огромная просьба к вам обоим: не рассказывайте никому о том, что вы видели… Пожалуйста, это очень важно.

– А если это что-то серьезное? – нахмурилась Инайз.

– Я знаю, что это, – соврал я. – И даже если вы что-то расскажите, ничего не изменится. Для вас. А у меня будут проблемы, и, вероятнее всего, со мной что-то сделают.

– Короче, он сказал – не говорить никому, значит, помалкивай, хорошо? – оборвал меня Сверр.

Инайз недовольно глянула на него и вздохнула.