Голова женщины наклонилась набок, уголок губ приподнялся и зелёные глаза блеснули интересом:

– Добрый день, – сказала она.

Она посмотрела наружу – Ирис посмотрела тоже. Поле с высохшей травой, залитое вечерним солнцем, было расширено вручную, а срубленные деревья небрежными валежниками лежали на его краях. К центру стекались Клинки. Поверх обычной одежды на них были надеты отдельные элементы кожаной брони: наручи, налокотники, наколенники, а у некоторых под удлинёнными жилетами были нагрудники или их элементы. Все Клинки были вооружены: луками, арбалетами, парными кинжалами, мечами с различными щитами, и длинными мечами без щитов.

– Или… добрый вечер? – Приходя в себя, Ирис вернула взгляд. На лице женщины возникла очаровательная улыбка: – Добрый ранний вечер. Я – Фиа́лка, лидер нашего ордена «Клинки Рассвета». Или как нас часто называют – Клинки. И ты, Ирис, теперь наша пленница.

Вспыхнув возмущением и страхом, Ирис вынырнула из-под нависшего колена, вскочила и, пошатнувшись, ударилась лопатками о неровную стену. Встав в небрежную, защитную стойку, Ирис подняла руки. Она увидела погасший костёр в стороне, несколько ящиков и посуду; увидела других Клинков в пещере – по бокам и у стены напротив. Среди них было двое мужчин, которые искали Ирис, и тот, кто нанёс удар. На его лбу виднелись очертания свежего синяка – и, поймав взгляд Ирис, он поприветствовал усмешкой. Ирис бросила в него злобный огонёк и вернула взгляд на Фиалку. Та выпрямилась и оказалась немногим выше Ирис.

– Не волнуйся, – сказала Фиалка. – Мы тебя не обидим. Почти. – И она улыбнулась.

– Г-где я? – пытаясь сохранить самообладание, сказала Ирис. – Что вам нужно? Вы… вы хотите спасти своих людей?

– Кого? А! Да, но просто мы не считаем, что они в плену. Это была часть плана, если ты ещё не поняла. Ох, и ты, – Фиалка сделала шаг к Ирис, а та отступила и наткнулась на стену, – я знаю, что ты особенная.

– Ничего подобного!

Фиалка усмехнулась.

– Я знаю, – сказала она, – что никто так про тебя не говорит, у вас не принято. Но ты являешься для них маленькой надеждой. Ну, может для некоторых из них. Я не знаю деталей. Да и мне всё равно. Но того, что я знаю уже достаточно, чтобы осадить большинство. Так что ты, моя дорогая, – Фиалка шагнула, положила руку на плечо Ирис, и та скривилась, – побудешь нашей заложницей, чтобы всё прошло без проволочек и как можно быстрее. А пото-ом… ну, ты увидишь. Так что ты с нами надолго. Или нет, – и глаза блеснули игривой загадочностью.

– У в… у вас ничего не получится!

– О, моя дорогая, – убирая с Ирис руку и отступая на шаг, сказала Фиалка, – но ты ведь даже не знаешь, что мы задумали.

– М-мне всё равно! – сказала Ирис. – Не… ничего не получится!

Глаза Фиалки сверкнули озорством.

– А хочешь узнать, что мы задумали? – сказала она. – Пожалуй, нашей избранной я могу сказать. Знаешь, как вы говорите, что придут первородные и бла-бла-бла, а потом вы, – она сложила руки, прижимая их к груди, и смотрела наверх в притворной драме, – такие благородные и великодушные сжалитесь над нами несчастными, наставите на путь истинный и вернёте на родину и-и…, – она опустила руки и лицо, – бла-бла-бла. Даже если отмести в сторону то, что этого никогда бы не случилось, то это чудесный план. Почти.

Лицо Фиалки потеряло притворство и стало суровым – она чуть опустила голову и смотрела на Ирис в упор.

– Так вот, – сказала Фиалка. – У нас есть свой план. Где мы возвращаемся на родину и восстанавливаем дом так как мы хотим. И-и, – поднимая голову обратно, протянула она. – Может быть, может быть, мы сжалимся над вами. – Она вскинула плечами и, смотря наружу, добавила: – Там будет видно.