Надо сказать, 11 «Б» – это мой класс. В нём я преподаю литературу и выполняю кураторские обязанности. Кураторами в лицее называют классных руководителей. В наши задачи входят поездки, выступления, трудовая практика, родительские собрания и прочие внеклассные мероприятия. Реально это означает, что денно и нощно мы отвечаем за своих учеников, помогаем им адаптироваться не только в лицее, но и в жизни. Подобные обязанности приводят кураторов «в полный восторг». То, чего не делают родители для своего единственного ребёнка, мы, профессионалы, должны сделать для тридцати человек за четыре года. В результате такой работы учителя, вложившие в «зайчиков» собственную душу, к концу учебного года чувствуют себя совершенно разбитыми. В настоящий момент я подходила к этому рубежу, и всякий раз, когда смотрела на своих ребят, сердце сжималось, а в голове пульсировала лихорадочная мысль: «Скоро уйдут, уйдут, уйдут…»

Эта пульсация походила на стук колёс поезда: «Тук-тук, уйдут… тук-тук, уйдут». В такие минуты я сжимала виски и закрывала глаза. Мне виделась одна и та же картинка. По блестящим рельсам несётся длинный поезд. В поезде много-много красивых вагонов. В каждом из вагонов около тридцати детей и один взрослый. Поезд мчится вперёд. За окнами проносятся леса, поля, города, мосты. В вагонах кипит бурная и весёлая жизнь, всем хорошо и комфортно. В какой-то момент поезд начинает замедлять ход, и его обитатели, чувствуя близкую остановку, настораживаются. Смех становится тише, разговоров всё меньше. Наконец поезд останавливается и пара-тройка вагонов пустеет. Выпускники выходят на перрон, а те, кто остаётся в поезде, грустно смотрят вслед. Раздаётся гудок, вышедшие на перрон вытирают слёзы и долго смотрят вслед уходящему составу. Они понимают: поезд увозит их детство.

«Тук-тук, вперёд, – стучат колёса. – Тук-тук, ушли». Некоторое время в вагонах царит тишина, но вот уже новая остановка, и в поезд входят другие ребята. Начинаются иные разговоры. То там, то тут раздаётся смех, и жизнь в поезде налаживается. И так из года в год. Дети меняются, а мы, взрослые, остаёмся. Кажется, учителя – вечные пленники этого поезда, кажется, мы ему служим. У нас нет личной жизни, нет постоянного общения со взрослым миром. Наша задача особая – мы сопровождаем детей в будущее.

Вот и сегодня, посмотрев на свой 11 «Б», я услышала стук и зажмурилась. Простояв так несколько минут, я почувствовала тёплое дыхание возле уха.

– Маргарита Владимировна-а-а!

Я вздрогнула. Тридцать пар глаз смотрели на меня и ждали.

– Ждали? Чего ждали? – спросите вы меня.

– Когда я вернусь в реальную жизнь.

– Вы же учитель. Должны, голубушка, держать себя в руках.

– Верно. Со стороны это выглядит ужасно нелепо. Учитель стоит перед классом зажмурившись и вздрагивает.

– Да, зрелище ещё то. Так и хочется пригласить вас к директору.

– А вот этого делать не надо, – быстро реагирую я. – Директор – это чиновник. Поэтому ничего не поймёт.

– А кто же поймёт?

– Мои ребята, – отвечаю я и смотрю на обращённые ко мне лица. – Они знают, время от времени я уношусь в фантазии и начинаю разговаривать сама с собой.

– Это не лицей, а дурдом какой-то.

– Маргарита Владимировна-а-а! – слышу я опять густой баритон. – Всё тип-топ?

– Тип-топ, – говорю я и улыбаюсь высокому парню, стоящему прямо предо мной. – Я уже с вами. Спасибо, Петя.

– Мои мысли – мои скакуны, – громко говорит Петя.

– Это цитата?

– Строчка из песни Газманова, – кричит Пуся.

Её пухлые щёчки дёргаются, и две ямочки на щеках весело подпрыгивают.

– Хорошая строчка. «Мои мысли – мои скакуны». Это как раз про меня.