– Взрослеешь, – выслушав меня, сказала Анюта.

Лаконичный вывод подруги навёл на мысль, что изменения, происходящие во мне, ведут к неизбежному семейному кризису. Я стала по-другому смотреть на собственную жизнь, видеть то, чего не видела раньше. В голове появилось бесчисленное количество мыслей, они жужжали, как разбуженный улей, и давали многочисленные советы. Слушая их, я погрузилась в меланхолию и думала о своей пресной, одинокой жизни: «Детей нет, с мужем в гражданском браке, впереди старость».

Однако не говори «никогда». Второе предсказание старухи стучалось в дверь и было готово разворошить мою семью и многолетние привязанности.

Чудеса начались за неделю до Нового года.

Серый рассвет ещё вставал над Москвой, за окном были видны только ветки каштана и контуры соседнего дома. Я проснулась в полном миноре и побрела на кухню. Настольная лампа освещала круглый стол, большой холодильник слабо урчал под никелированной поверхностью, в кресле сидел Олег Александрович и просматривал утреннюю газету.

– Как настроение? – спросил он.

– Ничего, – вяло ответила я и поставила на плиту кофейник.

– Выглядишь, прямо скажу, неважно.

– Наступила зима.

– Давно пора. Теперь можно вздохнуть с облегчением – свежий морозный воздух, скрипящий снег под ногами…

– Грязь, перемешанная с солью, ветер, пронизывающий до костей, – продолжала я.

– По-моему, ты не выспалась.

– Зимой холодно и грустно. Наверное, я баропат.

– Хм… Думаю, тебя нужно отнести к другой категории.

Я застыла и вопросительно посмотрела на Олега.

– Боюсь, к категории психически неуравновешенных людей, – неожиданно сказал он и пружинисто встал.

Ничего себе заявление. Впрочем, как ему угодно.

Противная слабость разливалась по всему телу, и доказывать, что я психически уравновешенный человек, мне было лень. Грея руки о чашку, я задумчиво смотрела в окно.

Вот и каштан замёрз. Расставил обледеневшие ветки в разные стороны и просит о помощи.

– У меня сегодня напряжённый день. Заседание в Академии наук, пара встреч. По всей вероятности, домой приду к семи.

– Поняла, – наливая вторую чашку кофе, отозвалась я.

– Приготовь, пожалуйста, к ужину какое-нибудь мясное блюдо.

– Я собиралась сделать антрекоты.

– Вот и хорошо. Зимой надо лучше питаться. В нашей полосе, чтобы согреться, требуются большие энергозатраты.

– ???

– Думаю, зимой не случайно варят щи на жирном бульоне.

– В твоём возрасте не надо злоупотреблять жирной пищей.

– Что ты имеешь в виду?

– Сам понимаешь, сосуды.

– С сосудами у меня всё в норме, – с раздражением сказал Олег Александрович. – Лучше со своими сосудами разберись. Посмотришь на тебя утром…

Олег Александрович достал дублёнку и без всякого перехода заметил:

– Хорошая дублёнка.

– Да, в ней ты выглядишь вполне респектабельно.

Я уже проглотила второй «комплимент» и была готова продолжить утренний разговор.

– Можно подумать, что без дублёнки я выгляжу нереспектабельно, – обиженно заявил Олег Александрович, остановившись на пороге.

– Ты не так понял.

– Значит, надо точней выражать свои мысли. Ты же словесник, в конце концов.

– Ладно, проехали, – миролюбиво сказала я и, привстав на цыпочки, подставила щёку для поцелуя.

– Что за школьно-студенческий сленг – «проехали»! – брезгливо воскликнул Олег и закрыл за собой дверь.

– Осталась без утреннего поцелуя, – вздохнув, пробормотала я и отправилась на кухню за третьей чашкой кофе.

До выхода на работу оставалось ещё некоторое время, и, устроившись в кресле, я предалась неторопливым размышлениям: «Мрачный он всё-таки человек. Совсем не умеет радоваться. И тем не менее я прожила с ним тринадцать лет. Но почему?»