– Теперь настала твоя очередь. Тебе выбирать.

– Прямо сейчас?

– Чего ждать? Хочешь узнать, как будут развиваться события?

– Может, Олег образумится.

– Боже, какая наивность. Я уже говорила, ревность никуда не уйдёт. Она похожа на вирус. Стоит попасть в организм, начинает разрушительную работу.

– Но с вирусами можно бороться.

– С теми, что вызывают насморк или грипп, можно. Достаточно лечь в постель, принять лекарство, отлежаться… А с ревностью так просто не справишься.

– Но, может, у Олега этого вируса нет?

– Вчера не было, а сегодня он заражён.

Мой взгляд отметил мешки под глазами у Обиды, заштопанное кружево на воротнике, старые пятна на платье. Непонятно почему, но эти мелочи придавали словам собеседницы дополнительную убедительность. Мало того, создавали ощущение реальности. Душу сковал страх, и, едва двигая побелевшими губами, я спросила:

– И как же выглядит эта схема?

– Всё просто, – с энтузиазмом начала Обида. – За ночь Олег Александрович переберёт всю вашу жизнь и увидит множество фактов, подтверждающих твою аморальность.

– В моём прошлом нет ничего постыдного.

– Это так кажется.

– Что значит «кажется»?! Если человек чист, трудно что-то придумать.

– Тебе сколько лет? – вопросом на вопрос ответила Обида.

– Тридцать шесть.

– Насколько я знаю, ты литератор. Вспомни сюжеты семейных драм.

Я опустила голову и кивнула.

– То-то и оно. Человеческий мозг может родить такое, что впору позавидовать. Теперь представь, что изощрённый ум мужа начнёт анализировать твои поступки, жесты, слова. Представила?

Мне стало страшно. Я поняла, к чему клонит Обида.

– Вижу, дошло наконец, о чём разговор. Твой муж начнёт думать о тебе день и ночь. Он вспомнит, как ты задерживалась на работе; как, ссылаясь на усталость, отлынивала от супружеских обязанностей; как смотрела на него, слушала, отвечала. В результате он придёт к выводу, что измена налицо. Решив эту задачу, примется за вторую – кто любовник? Он начнёт следить, слушать твои разговоры по телефону…

– В это невозможно поверить. – Я встала и с вызовом посмотрела на Обиду.

– Девочка моя, – ласково сказала она и тоже поднялась, – от того, веришь ты мне или нет, ничего не изменится.

Шелестя складками платья, дама подошла к комоду. Выдвинув верхний ящик, она покопалась в бумагах и отыскала газету.

– Взгляни.

– Около двенадцати тысяч женщин в год погибают в России от побоев мужей и любовников, – прочла я. – Большая часть этих трагедий происходит на почве ревности.

– Двенадцать тысяч! – воскликнула Обида.

– Думаю, речь идёт о неблагополучных семьях.

– Перестань. Если мужчина вспыльчив, если ревность разбудит в нём зверя, тогда…

– Олег не такой! – крикнула я. – Он не позволит себе ничего плохого по отношению к женщине…

– Ну-ну.

«Старуха пугает», – подумала я.

– Мне незачем тебя пугать, – чётко, почти по слогам проговорила Обида.

Утром, как только я появилась на кухне, Олег спросил:

– Как спалось? Совесть не мучила?

– С совестью у меня всё в порядке, – ответила я и стала готовить себе завтрак.

– Скажите пожалуйста! А ты знаешь, что это такое? Или в твоих примитивных мозгах такого понятия нет?

Ложка запрыгала в руках, в глазах появились слёзы. Я судорожно вздохнула.

Только бы не расплакаться! Надо помнить: в нём бурлят злость и раздражение.

Я вспомнила сон-явь, и передо мной замаячило обрюзгшее лицо.

«Что я говорила? – прошептала Обида. – Погоди, это только начало».

– Ты не имеешь права преподавать в лицее, – продолжал Олег.

– Почему?

– Аморальных личностей нельзя подпускать к детям.

Олег знал, как меня достать. Я резко повернулась. Мутный взгляд, взъерошенные волосы, тёмные круги под глазами.