– Подождите, пожалуйста, подождите… – произнесла Миранда, хотя понимала, что не остановит бандитов, но ее отчаянное сопротивление до последнего было обычным рефлексом, чтобы спастись.

– Сколько ждать то? – цинично спросил ее тот, кто одним резким движением разрезал веревку и освободил затекшие запястья. – Тебе в душ надо что ли? Не волнуйся, мы не привередливые, – и он снова злобно оскалился.

Миранда чувствовала, что еще чуть-чуть, и хлынут слезы, а за ними крик о помощи да такой, что полицейская сирена обзавидуется.

Но самое страшное было впереди. Все тем же ножом, который находился слишком близко, так что Миранде в один момент захотелось, чтобы он просто перерезал ей горло, пусть мучительная, но смерть, а эти издевательства, что они сейчас будут вытворять…

– Зачем, зачем я вам нужна? – Миранда понимала, что уже поздно с ними разговаривать, но надежда усмирить этих зверей была попыткой спастись.

– Сейчас увидишь, – и один из них кивнул тому, кто развязал ей руки. – Раздевай ее.

Одним взмахом ножа бандит разрезал ее свитшот и бюстгальтер. Она инстинктивно закрылась, но это был не конец, грубыми рывками ее лосины тоже были уже негодны к использованию на тренировках.

– Нет, пожалуйста, нет, – и Миранда почувствовала, как переходит на визг, который вызывает лихорадку, от нее все тело будто немеет и перестает реагировать на все ощущения.

– Рот ей закрой, а то оглушит нас на хер, – прорычал третий, он что-то смотрел в телефоне, пока что мало принимая участия в происходящем.

И неприятно пахнущая повязка, которая была для глаз, теперь была между ее челюстями. Все сопротивления были бесполезны, второй гангстер удерживал попытки противиться. Пока первый возился, чтобы завязать ей рот, Миранда извернулась и пнула прямо в живот второго, ведь он сдерживал ее уже развязанные руки. Тот, инстинктивно согнувшись, после буквально нескольких десятков секунд, налетел коршуном, под хохот первого, который поначалу не понял, что произошло.

– Ах ты, гребаная сука! – и тяжелый удар опустился прямо на скулу Миранды.

От бронебойной силищи ей показалось, как загудело все вокруг и по щеке потекла теплая жидкость. Кровь. «Скорее всего, рассечение», – в прострации от болевого шока подумала она. Сопротивление. Вот что поможет точно. До смерти, пока не убьют, а иначе…

Даже желание плакать исчезло, оно появилось, словно видение, и ушло. Приют, в котором Миранда выросла, научил прятать свои эмоции, а особенно слезы. Тебя задавят, если увидят твою слабость. Поэтому никогда, никогда не проявляла никаких эмоций, потому что помощи там было ждать неоткуда. А с теткой и подавно. Та могла только отчитать, накричать и обвинить во всем, что даже и не касалось Миранды.

Не поможет. Ей теперь ничего не поможет. Против этих извергов помог бы пистолет, направленный на всех троих, и то в случае, если она бы умела стрелять без промахов и быстро. Их руки, шершавые, огрубевшие, словно они работали физически, блуждали по ее телу. Миранда вновь попыталась оттолкнуть мерзкие лапищи, но получила только пощечину с новой силой, такой, что, казалось, голова вот-вот лопнет от невыносимой боли. Сквозь эту пелену, она видела, как третий подошел, взял ее за лодыжки и дернул на себя, раздвигая ей ноги. Вмиг слетели ее трусики, в которых она оставалась, и под сальные шуточки первых двух, он расстегнул джинсы, снимая всю оставшуюся одежду с себя. Миранда закрыла глаза. Тошнотворное лицезрение абсолютно голого преступника перед собой было равносильно разрыву бомбы, а в ее мозгу был один сплошной крик, который рвал на части ее душу. Мычать в повязку, будто тупая корова, Миранда не хотела. После сильного удара ее будто отрезвило. Все попытки закричать только расход нужных сил.