По щеке скатилась одинокая слеза, я сразу же вытерла ее. Я не буду плакать, не буду. Он недостоин моих слез. Сама не знаю почему так реагирую. Мы друг другу никто. Да, я спасла его от смерти, а он подарил мне оргазм. Все, мы квиты. Больше не хочу его видеть. Никогда.

– Кира, ты давно пришла? – услышала голос брата.

Подняла глаза и увидела, что Данька стоит, привалившись к дверному косяку, хмуро смотрит на меня.

– Не знаю, – ответила я.

– Ты же говорила, что до утра останешься. Смена так быстро закончилась? Вас отпустили?

Я несколько раз моргаю, пытаюсь понять, что брат имеет в виду. А потом до меня доходит, что Миран буквально выкрал меня с работы. Там остались мои вещи, а я «ушла» в выданной мне форме. Хорошо, что телефон был в кармане…

– Так получилось, – говорю я.

Если честно, то у меня вообще нет никакого желания разговаривать с братом. Сейчас я реально верю в то, что все мужики козлы. Они только и могут, что брать, брать, брать, ничего не давая взамен. Никогда не думают о чувствах других. Все только для себя любименьких.

Гадко и несправедливо.

– Кир, ты это… – мнется брат на пороге, не смотрит в глаза. – Прости меня за то, что я сказал. Я так не думаю. Сам не знаю, как так получилось… Просто как-то все навалилось, и я ляпнул сгоряча.

Я смотрю на брата не отрываясь. Я его очень сильно люблю. Помню, когда он родился и его принесли домой – это был мой самый счастливый день. Данька – моя душа. И он просто разорвал ее в клочья.

– Ты меня обидел очень. Я понимаю, что не могу дать тебе всего. Но я стараюсь, Даня. Я из кожи вон лезу, чтобы мы не голодали, чтобы все было нормально. Неужели я заслужила такое отношение? Даже если у тебя было плохое настроение. Ты сказал мне такие слова, которые даже врагу никогда не пожелаешь. А значит, что ты думал об этом. Ты действительно думал, что лучше бы я умерла, чем мама, папа, бабушка. Я тоже очень по ним скучаю, каждый божий день. Но я никогда бы не предпочла, чтобы с тобой что-то… – я не смогла договорить, голос дрогнул, а слезы снова покатились по щекам, я всхлипнула и закрыла лицо ладонями, все так навалилось. – Я просто устала, Дань. Я не вывожу. Я плохая, ужасная. Прости… Но ты даже и представить не можешь, каково быть в детдоме и что там происходит.

– Кира, – слышу, как он подходит ближе и садится рядом. – Прости, сестренка, я дурак! Я не хотел, чтобы так вышло… Я больше никогда, слышишь, Кира! Я люблю тебя. Не плачь, пожалуйста.

Данил обнимает меня и гладит по спине, как маленькую девочку. Обещает какие-то глупости, говорит, что скоро все изменится и что мы будем жить как богачи.

Я успокаиваюсь и вытираю лицо футболкой. Брат сидит, и весь его внешний вид излучает раскаяние. Я правда верю, что он жалеет о своих словах. Я попытаюсь его простить за них, но это не произойдет сразу… Они до сих пор ножами в сердце сидят.

– Откуда у тебя все эти вещи? Расскажи мне.

Он отворачивается и смотрит в окно. Что-то взвешивает и решает: доверять или нет. Я молчу, пусть сам примет решение.

Больше всего я боюсь, что брат свяжется с криминалом. От этого не отмыться. Один раз попал и все, пятно на всю жизнь.

– Я начал работать на Муратова. Он платит нам за кое-какую непыльную работу.

– А Муратов это кто? И какого черта он платит подросткам столько денег?

– У него своя мойка. Мы там моем тачки, а туда приезжают очень щедрые клиенты. А технику Муратов отдал, ему не надо, сам предложил, че не брать?

– Даня, а вдруг он что-то потребует взамен? Никто в нашем мире ничего просто так не делает.

– Все ровно будет, не бойся.

– Вы точно просто моете тачки и все? Ничего криминального?