К тому же его холодная кожа обжигала мои руки, но я заметила, что если их сразу не отдергивать, то она очень быстро нагревалась, приобретая комфортную для моего тела температуру. Пока я удивлялась своим умозаключениям, Кенарт склонился к моему уху.

— Мне кажется, или ты планируешь задержаться в моих руках. Ты меня соблазнить, случайно, не задумала? — прошептал он, практически касаясь губами моей кожи.

От его дыхания, опаляющего мою кожу, по шее и спине побежали мурашки, а я от страха отпрянула от наглеца, позволившего себе думать про меня такие неприличные вещи.

— Что ты такое говоришь? — вытаращив испуганно глаза, выпалила я.

Отскочила от него, словно от огня, и чуть не сгорела от стыда, когда он громко рассмеялся. Правда, хохот быстро сменился стоном. Я тут же спохватилась, вспомнив, зачем вообще подходила к мираклу. На этот раз я медленно обошла его, встав за спиной. Аккуратно сняла повязку, на которой уже стали проступать капли синей крови.

Когда я стала обрабатывать рану, Кенарт шипел и что-то рычал на незнакомом языке. По крайней мере, я этих слов раньше никогда не слышала.

— Очень больно? — спросила я, не в силах промолчать.

Хотелось пожалеть страдающего мужчину, прижаться к нему и прошептать слова утешения. Вот только правила приличия не позволяли мне совершить подобное. Я снова поправила наложенное накануне крепление и затянула его потуже, чтобы при неосторожном движении крыла перевязка не могла сползти, и рана снова не открылась.

— Да, я не привык к такому, в Сорендале давно решена проблема обезболивания, — сказал Кенарт, оглядываясь.

— Правда? У вас есть какие-то снадобья для этого? — удивленно уставившись на собеседника, спросила я.

— Да, у наших врачевателей много чего есть, — вскользь ответил он.

— Правда? Они далеко ушли от наших, — заметила я, не понимая, почему у нас нет таких лекарств.

— Им приходится, по нашим законам воин может умереть только в бою, — ответил Кенарт, чем крайне удивил.

— Почему в бою? А как же старость? — спросила я, хотя хотела задать еще тысячу вопросов по этому поводу.

— Ты когда-нибудь видела старого миракла? — усмехнувшись, спросил Кенарт, отвлекаясь от боли в крыле, что не давала ему покоя.

— Нет, ты первый миракл, которого я видела. Ты разве не знаешь, что нам запрещено на вас смотреть? — возмущенно спросила я, закончив перевязку.

— Ах, точно. Я и забыл. Ну, в любом случае, даже если ты попадешь в Сорендал, не найдешь ни одного старика, — хитро улыбаясь, заметил он.

— Почему? — снова задавала я вопрос, не понимая, к чему он клонит.

— Потому что мираклы не стареют. Мы бессмертны, то есть не можем умереть от старости, как я уже сказал, мираклы могут погибнуть только в бою.

— О каких боях ты вообще говоришь? — спросила я, не понимая, к чему он клонит.

— О войнах.

— А разве они есть? Я ничего об этом не слышала, — растерянно спросила я, понимая, что очень многого не знаю.

— Были. Я не застал, — ответил Кенарт.

— Подожди, а сколько тебе лет?

— Сорок два, — ответил миракл, чем поверг меня в шок.

На вид ему было не больше двадцати, хотя и этот возраст я дала бы ему с натяжкой.

— Не может быть, выглядишь ты намного младше.

— Да? Интересно. А сколько же лет тебе? — уточнил он, удивляясь.

— Две луны* назад было восемнадцать.

— Так ты ребенок совсем. Извини, я не подумал, — заметил миракл, слегка нахмурившись.

— Никакой я не ребенок. Что за глупости, — рассерженно пробурчала я, отворачиваясь от него. Отнесла корзинку на место и опять посмотрела на Кенарта.

Мне было очень интересно, что творится в его голове. Но такой способностью, как читать мысли, я, к сожалению, не обладала.