Он сидел и смотрел на меня круглыми глазами.

– Работать? Ты?

– Да, а что? Я много чего умею: вязать, шить, рисовать, готовить, даже петь! Могу технику ремонтировать, если она у вас есть.

– Но наши женщины не работают, да и люди своих тоже не пускают. Тебя никто не возьмёт на работу. Если только… – он замолчал.

– Договаривай, – я уже предполагала его ответ, но решила подождать, пока он мне сам скажет.

– Ты правильно догадалась, – тихо сказал он.

– Ну вы здесь совсем… – я не знала, что ещё сказать, – где можно вещи посушить?

Глава 5

Я вышла во двор и пошла искать верёвки, на которые мне показал Харт из окна комнаты. Повесила джинсы и уже начала выкручивать футболку, когда услышала, что кто-то вышел из дома. Подкралась и сквозь кусты решила посмотреть и послушать.

Отец Харта сидел на крыльце и смотрел в одну точку.

– Она сказала, что уйдёт, как только высохнет её одежда, – сказал ему сын и сел рядом.

– Ты не стал её сушить? – спросил он.

– Нет. Она не просила, а я не предложил. Сказала, что будет искать работу и снимет комнату.

– Зачем ты мне это говоришь?

Он внимательно посмотрел на сына и добавил:

– Только не надо давить на жалость! У нас здесь не приют для бездомных людей, даже со смазливыми лицами. Или хочешь оставить себе в качестве забавы? Так она же тощая как жердь.

– Она не тощая, – ответил Харт и сжал зубы, не желая далее рассуждать на эту тему.

– Может, тогда отведёшь её в дом бабки Гаяны? Она с удовольствием предоставит ей комнату и работу. Думаю, что у неё будет стабильный заработок, по крайней мере, одного клиента она уже точно склеила.

– Отец! – Харт повысил голос. – Девушка не собирается оставаться в твоём доме, я её сам провожу до ночлежки.

– Зачем ты это делаешь?

– Что? – не понял сын.

– Пытаешься устроить её и помочь. Это просто человеческая женщина. Пусть сама идёт куда хочет.

– Она не простая женщина. Я тебе уже говорил, что Олеся не из нашего мира и ничего здесь не знает… Отец, всего полдня, и она уйдёт. Я попрошу её никуда не выходить, чтобы не попадаться тебе на глаза.

– Хорошо. Полдня, – согласился он, поднялся и зашёл в дом.

– Почему он так негативно воспринял меня? – спросила я и села рядом с моррингом.

– Дело давнее, но он до сих пор не любит человеческих женщин и очень нервничает, когда видит их в своём доме. Не думай, к тебе лично у него неприязни нет.

– Понятно. Что за ночлежку ты упомянул? – решила я хотя бы немного раздобыть информации, пока меня не вышвырнули.

– Для людей из соседних селений, которые выжили и укрылись на нашей территории, мы отдали здание старой казармы. Там конечно очень тесно и в каждой комнате живет по четверо, а то и шестеро человек, но других помещений в городе нет. Семейные сняли комнаты или дома, а одинокие живут все там.

– Вот и хорошо. Думаю, что мне там найдётся местечко.

– Должно. Оттуда часто съезжают, устраиваясь в городе получше, – сказал Харт. – Идём, сейчас будем обедать.

– Ну уж нет! Не хочу, чтобы у меня кусок застрял в горле от взглядов твоего отца, – решительно отвергла я его приглашение.

Харт рассмеялся.

– Я тебе принесу поесть в комнату. Не упрямься. Туда он не зайдёт.

***

«А что я хотела? Чтобы все падали штабелями от моей неземной красоты, пели мне хвалебные оды и устраивали дуэли за возможность поцеловать ручку и пригласить пожить во дворце? Ан нет! Пинка под зад и катись… в ночлежку. Радуйся, Леська, что вообще из города не выкидывают! Значит, женщины у них за деньги не работают. Только бесплатно… Эх, и родители наверно ищут меня, переживают… Ничего, я – не их забитые женщины, которых с детства воспитывали сидеть тихо. Мозги у меня на месте, руки-ноги целы, как-нибудь разберусь».