Ратибор, выпустив стрелу, тут же перебрался на сзади стоящее дерево, а с него еще на одно (чем и спас свою жизнь, потому что пули крупного калибра пробивали по два, а то и по три ствола за раз) и пока что выжидал. Завязавшаяся битва с корнями постепенно отвлекла на себя практически все силы противника, и вот тогда лук снова оживился.

Первая стрела пробила подбегающему наемнику плечо, вторая ранила человека с пулеметом в ногу. Но на этом пришлось и закончить – семь оставшихся крупнокалиберных турбин взвыли, и свинцовый дождь продолжился.

– Переходим в наступление! – крикнул я, опасаясь за жизнь друга.

В бой были введены летучие отряды ос. Рассредоточенными рядами они вылетали из леса и окружали пулеметчиков. Только когда все были в сборе, я попросил Дуболеса отдать общий приказ о наступлении (мои-то словесные приказы пчелы не выполняли, я мог управлять только общим перемещением). Как оказалось, приказ прозвучал весьма вовремя. Верхушки почти всех ближайших к Ратибору деревьев (да и у дерева Ратибора) уже были сметены плотным огнем, так что вообще было непонятно, как он еще умудрялся выживать.

Осы напали весьма неожиданно, особенно для бойцов, которые привыкли стрелять с дальних дистанций, практически не участвуя в опасных стычках (за неимением возможности маневра, а бросать оружие, видимо, их не обучали). Они атаковали руки, точнее, голые пальцы стрелявших. Стрельба тут же прекратилась (лишь один из бойцов успел провести очередь над головами соратников). Бойцы били себя руками, трясли ими, но это мало помогало, удерживать крупнокалиберный пулемет и отбиваться от ос весьма непростое занятие. Досталось и командиру. То ли в силу привычки, то ли из-за показухи, но он шлем не надевал, чем серьезно поплатился. Точнее, поплатилась его голова, в момент облепленная осами, которые действовали весьма сообразительно: нападение – укус – отступление; небольшой отдых, опять нападение – укус – отступление. И так постоянно. К сожалению, этот налет они оплатили несколькими сотнями своих собратьев, но зато это дало Ратибору шанс снова вступить в бой (на самом деле, даже без дополнительных указаний, он вступил в бой в тот же миг, как прекратилась крупнокалиберная стрельба). Он успел запустить пять стрел (что равнозначно пяти раненым нападающим), прежде чем оставшиеся открыли стрельбу в сторону его местоположения.

Похоже, бой подходил к концу. Командир уже был не у дел. Пулеметчики, все же отцепившие свои агрегаты, держались руками за свои же руки. Это лишило их возможности стрелять на весьма продолжительное время. А оттаскивание пятерых раненых товарищей вообще отвлекло все силы (те, которые не были прижаты к земле). Как только противники отошли, Ратибор выстрелил по ногам оставшихся бойцов – тех, которые уже давно остались без ножей и мачете, так что шансов выбраться из-под корней самостоятельно у них уже не оставалось, а корни отбросили раненых прямо на подбегавших людей.

Что ж, бой можно было считать удачным. Мы потеряли несколько деревьев (как сказал Дуболес, семь), а также пару сотен ос, но вывели из строя шестнадцать вражеских единиц.

Почти вся неповрежденная сотня наемников в нерешительности топталась вокруг своего командира, кроме тех, кто ухаживал за ранеными.

Из машины выскочил Средний:

– И это все, на что вы способны?!

– Нужна техника, – отозвался один из бойцов. – Завтра все будет, а так нападать смысла нет, только людей потеряем.

Средний немного повопил да поругался, тряся кулаками (первый раз он не сдержал своих эмоций), залез в машину и хлопнул дверью. Командира забирать с собой он не собирался. Машина рванула с места и быстро покатила прочь.