– Смотри, куда прешь! – раздался до боли знакомый голос над самым ухом. Адам поднял глаза и с неудовольствием заметил перед собой Кила. Тот, окинув Адама быстрым взглядом, удовлетворенно хмыкнул. Кил, как всегда был одет в черную поношенную кожанку, массивные руки с силой сжимали ручки инвалидного кресла, а насмешливость в глазах сменилась злобой. В инвалидном кресле сидел высокий сильно обросший человек, он низко склонился и быстро неразборчиво бормотал, его большие и когда-то мускулистые руки одрябли и мелко подрагивали. Человек смотрел в пол и словно не замечал происходящего вокруг.

– Это мой брат, – сказал Кил. – Посмотри, во что превратил его твой любовник – Бучер! Хочешь, чтобы и я тебя так отделал, а?!

Адам поспешно свернул на соседнюю аллею, сердце в его груди бешено колотилось. Наконец он остановился, с его губ слетели слова молитвы, он молился за Кила и его брата, ставшего инвалидом.

– Мистер! Простите, не знаю, как вас зовут, вы друг Рика Бучера? – женский голос окликнул его сзади. Адам обернулся: на дороге стояла Линда, она переминалась с ноги на ногу и судя по всему ей было неловко прерывать Адама от его молитвы.

– Что-то случилось? – спросил Адам с легкой тревогой.

– Нет, но я должна вам сказать важную информацию, как вы можете помочь своему другу. Пойдемте, вернемся в корпус.

Рик снова проснулся: его будила та самая прыщавая медсестра. Пациент скорчил недовольную рожу: отчасти из-за внешности медсестры, отчасти из-за прерванного сна.

– К вам новый посетитель, мистер Бучер.

– Пусть валит к черту!

Дверь широко распахнулась, и на пороге показался долговязый мужчина в коричневом мешковатом пальто, его начищенные до блеска туфли громко стучали по полу, пока он шел, в руках он держал черный саквояж. Он быстро взглянул на Рика из-под толстых очков в роговой оправе и жестом велел медсестре удалиться.

– Охереть, да вы же…

– Да, я мэр города, мистер Толбот, а вы, насколько я знаю, мистер Бучер – один из рабочих шинного завода «Раунд», – произнес мистер Толбот с улыбкой, наблюдая за растерянным выражением лица рабочего.

Мэр расстегнул саквояж и положил на прикроватную тумбочку букет цветов и коробку шоколадных конфет. Букета Рик не заметил, а при виде конфет его глаза заблестели.

– Как ваше здоровье, Рик? Не возражаете, если я буду называть вас по имени?

– Называйте хоть свиным дерьмом, – буркнул Рик, в его раскалывающейся от мигрени голове витало множество догадок, что здесь делает этот франт и на кой ляд ему сдался он, простой работяга. Устав думать, Рик спросил прямо:

– Че вам надо.

Мистер Толбот ничуть не смутился грубости и неотесанности рабочего. Он скрестил тонкие пальцы и заговорил, медленно, но четко, чтобы Рик слышал каждое слово:

– Я знаю, как тяжело приходится простым рабочим, вроде тебя, Рик. Босс нещадно эксплуатирует вас, выкачивая для себя прибыль. А рабочие вместо того, чтобы объединиться, затевают жестокие драки, как будто живут в каменном веке. Ты согласен со мной?

Рик настороженно посмотрел на мэра, он не хотел спешить с ответом. Несмотря на отсутствие образованности, Рик Бучер не был дураком, и сейчас он понимал, что этот разговор может напрямую отразиться на его дальнейшей судьбе.

– Я знаю, что согласен, – продолжил мэр, – знаю, что сотворили с тобой так называемые коллеги, из-за чего ты и оказался здесь, на больничной койке. Будешь и дальше молчать? Не надо молчать, Рик.

– Я сам разберусь с этими ублюдками, – наконец ответил Рик.

Мэр лишь покачал головой:

– Физическая расправа – тупа и бесполезна. Я спрошу тебя прямо: хотел бы ты, чтобы завод перешел в городское управление? В этом случае рабочие перестанут быть рабами, ваши пожелания по оплате труда, количеству рабочих часов и отпуску будут учитываться, на вас перестанут орать начальники, драки исчезнут как пережиток прошлого. На производстве будет царить хорошая атмосфера для плодотворной работы.