Но вот вопрос.

Где сам ублюдок?

Метрах в двадцати от шамана стоял резной каменный трон, массивный с высокой спинкой – подарок «другу».

И на нем лежал изъеденный временем скелет.

Шаман подошел к трону.

На голове у скелета была одета корона из костей, сухих веток и пеньки и вряд ли это можно было назвать короной.

Но он видел другое.

За то чтобы обладать такой вещью он бы сейчас отдал четверть своей жизни и с удовольствием пожертвовал бы еще четвертью, чтобы её истинный владелец сдох.

Шаман потянулся к ней.

Ничего особенного – просто прикоснуться.

Но как только пальцы почти коснулись короны, он отпрянул.

Сам.

– Не легкая ноша юноша – раздалось слева от трона, и Уру увидел узника.

Это был старик лет семидесяти, семидесяти пяти.

Обветренная кожа, морщины и ухоженная бородка – усы были немного рыжеваты, тогда как борода была уже седа.

Деловой бежевый костюм слегка потрепанный временем

Босой.

Глаза уставшие, мудрые.

Они видели тысячи лет после Уру и десятки тысяч до шамана.

Но тело это всего лишь тело.

У него их тысячи и сейчас видя перед собой старика, он знал, что за сущность скрывается внутри.

Опасная, холодная, как и змея в любой момент готовая броситься и перегрызть глотку любому за свой кусок.

Обманываться не стоило.

– Ко-Ошэи-Нан

Шаман кивнул, и старик вальяжно с самой добродушной улыбкой кивнул в ответ.

А дальше взяв корону, он сбросил труп на пол, и манерно сев, на трон, закинул ногу на ногу.

Лениво покрутил её в руках…

– Ты пришел за короной?

Он положил её рядом на подлокотник

– Не в этот раз – шаман выдавил из себя улыбку, а старик достал из кармана мундштук с вставленной сигаретой, положил в рот.

– Будь так любезен.

И шаман щелкнул пальцами.

Кончик сигареты вспыхнул и, сделав глубокую затяжку, старик спросил

– Как рука?

– Ноет – ответил шаман – Особенно зимой. Может, предложишь присесть?

– О. Конечно. Где мои манеры. Прошу…

Прямо из камня позади шамана вырос небольшой каменный куб и шаман сел. Поерзал.

– Не очень удобно. Жестко.

Глаза Ко-Ошэи-Нан нехорошо блеснули, и шаман понял, что переходит границу дозволенного гостеприимства.

Он прочистил горло.

– Ты – начал он – ничего не слышал три ночи назад?

И старик засмеялся.

Заливисто, долго.

При этом шаману, отчего, смешно не было.

– Уру – начал старик – Да вопли этого недоношенного ублюдка были слышны даже в бездне – и, выпустив клубы дыма, добавил – Было весело?

– Не очень – шмыгнул носом шаман – увлекся.

– Бывает. В свое время я часто увлекался подобными вещами. Ну, ты помнишь.

– Да помню. Ты был знатный мастак повеселиться.

– Да – старик мечтательно закатил глаза и протянул – Старые времена. Прекрасные времена.

– Но я пришел спросить не о воплях этого ублюдка.

– Да – старик сделал затяжку и, выпустив дым, злобно улыбнулся – она получила весточку, если ты об этом.

Уру сжал челюсти и скривился, словно увидел сношение двух мужей.

– Это точно?

Ко-Ошэи-Нан закатил глаза, к чему-то прислушиваясь

– Да. Точно. Если не веришь, можешь сам убедиться.

– Я пас.

И шаман задумался.

Что делать?

Теперь она знает, что он жив, а это значит одно – на него начнется такая охота, который еще не было.

И он ничего не знает о ней.

Что было за время его отсутствия?

Что произошло?

Насколько сильно изменился тот мир, который он знал и кому можно верить?

Решительно никому.

Ханох сожри кишки этому бесплотному ублюдку!

Старик улыбнулся, наблюдая за тем, как скрепят шестеренки в голове шамана.

Сейчас началась очень интересная, очень давняя и очень опасная игра, которую затеял шаман и он… проигрывал?

– Слушай… – начал шаман – чем ты планируешь заниматься в ближайшие годы?

И Ко-Ошэи-Нан улыбнулся в бороду