– Да, я так, просто голос не узнал, – сказал доктор. – Нельзя ей об этом рассказывать, только не по телефону, – уже про себя.

– А как там твои дела?

– Я бы рассказал, но думаю это не телефонный разговор.

– Что, все так плохо?

– Нет. Просто… – и он замолчал. – У меня тут вот какой вопрос к тебе есть.

– Какой? – её голос сиял.

– У тебя есть кто-то из знакомых, кто мог бы восстановить пленку? Интересует работа с кинопленкой, ну или что-то типа того.

– Ты про что вообще?

– Мое домашнее видео ещё с семидесятых годов, точнее моих родителей. Я хочу восстановить его. Видеозапись сделана на шестнадцатимиллиметровой пленке. Она немного повреждена и меня интересует, реально ли её восстановить?

– А, вот о чём ты, – в её голосе была улыбка.

– Пленка пострадала от температуры, но цела, вроде бы. Я не знаю точно.

– Ну, тогда тебе повезло. Реально повезло.

– Повезло?

– Как говорил один из моих студентов: „Тебе зловеще повезло!“. Это в хорошем смысле.

– Это хорошо значит?

– Это я не про пленку, а то, что мой сосед занимается реставрациями разных видов искусств. Ну, там картины, гобелены, статуи и в том числе фильмы. Ремастеринг4, вроде так это называется. По крайней мере, у него есть связи. Или были. Не важно. Главное, что у него есть лаборатория, ну там реактивы, индикаторы и всякая всячина. Это точно у него есть! Хоум лаборатория, так сказать.

– Ага. Вот оно как, – задумчиво выдохнул доктор. – Это хорошо. Я так понимаю, что мне следует как-то заехать к вам в гости?

– Из Польши? Да, я не против. В принципе, я не против. Можно конечно.

В динамике мобильного телефона раздался звуковой сигнал.

– Ой! Ой, прости. Тут ко мне должны были из коммунальной компании зайти. Не думала, что сейчас они будут. Ну, хорошо, что я успела отвлечь тебе, как ты уже сказал, от „рутины повседневного дня“.

– Да, – улыбался собеседник. – Хорошо, Анна. Это твой номер, я тогда ещё свяжусь с тобой.

– Да. Конечно.

– Мне действительно было приятно, что ты позвонила. В следующий раз я буду звонить, тогда. Приятно будет тебя ещё раз услышать.

– Да, будем держать связь.

– Да. Конечно, будем.

– Обеими руками „ЗА“! До свиданья, Владислав.

– До свиданья, Анна.

Он глубоко вздохнул и, сохранив номер, убрал телефон обратно в карман.

– Что же я тогда её номер не сохранил, она же давал его мне? Вот я бездарь со своими экспериментами окончательно поехал головой. Не о том думаю, – проскочили мысли в его голове. – Так, ладно, – выдохнул доктор, пытаясь вспомнить причину своих последних переживаний. – Что же делать-то?

Лесневский сунул руку в карман и зацепил что-то шелестящее.

– Бог ты мой! Я совсем забыл про это, – пытаясь вытащить содержимое одной рукой.

Наконец, он вытянул бумажный сверток. И вновь завеяло сандаловым маслом с каким-то отрезвляющим послевкусием. Развернув крест Анх, доктор стал внимательно рассматривать его поверхность, усевшись на скамейку. Мимо пробежало несколько студентов.

– Да, – на выдохе.

Мимо него вновь пронеслись студенты, а за ними промелькнула белая собака.

– Бегуны, – отвлекаясь. – Это он, – возвращаясь к объекту внимания. – Папин крест. Невероятно! После стольких лет, а он как новенький.

Крест в его руках переливался в лучах солнечного света, отдавая теплым, золотистым блеском. Он был полностью выполнен из золота. Сжимая его в руке, доктор достал бумажник и положил его внутрь.

Владислав, хотел было уже выкинуть упаковку, как друг заметил что-то на его поверхности. Один из смятых листов бумаги отличался по цвету от остальных. Шелест бумажками, он вытянул его из свертка. Это был какой-то обрывок документа. Его внимание вдруг упало на печатный текст. Он стал аккуратно выправлять его, разглаживая смятые уголки.