– Моран Гражденбурский, Боже, какая сложная фамилия, был прав, – подумал герой. – Они действительно походят на несчастных людей.

– И всё же, я отвечу, – улыбался Лесневский. – Это произошло случайно. Дело в том, что я занимался исследованием сна и того, как он плодотворно влияет на мозг, способствует успеваемости и восприятию новой информации. Какие сопутствующие факторы с этим взаимосвязаны, и каковы их последствия. Погружая студентов в нужное мне состояние, я просил рассказать, что им снилось. Меня в первую очередь интересовали сны, которые сильно отпечатались в их подсознании. То, что они не помнили после пробуждения. Ведь наши сны, это отражения переживаний, фобий, того что мешает нам ясно мыслить. Они подсказывают нам, что не так. И если это „что не так“ убрать, человеку становится не только лучше, но он сам становится продуктивней и выносливей. Это сложная тема, требующая многолетних изучений и исследований.

Владислав наклонился к соседнему столику, который плотно стоял у трибуны и взял одноразовый стакан. Налив воды из графина он сделал несколько глотков и продолжил.

– Я провел ряд экспериментов, вводя студентов в глубокий транс, в состояние гипермнезии – повышенной способности к запоминанию и воспроизведению информации. Так я и получил доступ к их снам. Я слышал от студентов интересные, и даже фантастические истории. Но однажды два человека поведали мне один и тот же сон. Вначале я подумал, они похожи, простое совпадение. Но, когда я сравнил записи, заметил множество совпадающих факторов и деталей.

Владиславович вновь отпил воды из стакана.

– Так начались мои, действительно интересные, эксперименты.

После чего он сделал еще глоток. Ему казалось, что губы и язык постоянно сохнут.

– Я был поражен, и что самое удивительное… – Лесневский прокашлялся. – Они рассказывали свои сны в таких подробностях, что было трудно уличить их во лжи. Вы знаете, обычно мы плохо помним то, что нам снилось, и забываем детали. О! Детали – это очень важный момент, детали делают сон реальным.

Владислав вновь потянулся к стакану с водой. От волнения у него стало сильно сохнуть и во рту. Язык прилипал к нёбо, вызывая постоянный глотательный рефлекс. Он очень мешал его речи. И доктор сделал еще один глоток.

– Что-то я волнуюсь, – улыбнулся герой. – Я не шучу. Как и не шутит мой график, который рисовала курица, – указывая на экран.

И опять раздался смех.

– Эту курицу нужно отдать в художественную школу, а может просто выдать линейку и карандаш с тёркой. Надеюсь, она тёрку не съест. Ой, что-то я загоняюсь, та курица это же я.

И опять раздался смех. Люди уже были готовы смеяться по любому поводу. Усталость сказывалась в их реакции, на любые шутки Лесневского.

– Вот так уже лучше. В памяти остается лишь информация, что мы что-то знали во сне, но забыли это. Сны моих подопытных были особенными. Следует отметить, что когда человек спит, он видит множество сновидений. Я даже ставил эксперименты на себе, установив сигнал будильника через каждый час. В результате я запомнил больше снов, чем обычно. Это более эффективно работает с восьми утра до двенадцати, в утреннее время, по крайней мере, так получалось у меня. Может я какой-то особенный. Не думаю.

Опять кто-то засмеялся.

– Эксперименты я проводил весной. Думаю, летом время можно сместить и к шести часам утра. Дело в том, что дневной свет понижает выработку мелатонина в организме, а это влияет на сон и пробуждение. Именно утром человек находится в состоянии лучшего запоминания сна. Мозг способен хорошо усвоить информацию и зафиксировать её в сознательной части. Конечно, важно всё это документировать, – Владиславович сделал небольшую паузу и глотнул воды.