– Так, давайте по порядку, – начала Ингрид, переходя сразу ко второму пункту. – Квартира – это такое жилище. Строится один большой многоэтажный дом, внутри несколько парадных с улиц, там основные лестницы, на каждом этаже – квартиры. Вот здесь в замке есть залы и самые разные комнаты, а в городских домах на земле каждая такая вот комната внутри делится на несколько комнат и кухню. Квартира может быть с одной комнатой, может быть с двумя, тремя, иногда четырьмя. Я слышала, что бывает и по пять комнат. Но у нас в основном две-три. Так вот, кто богат, тот может жить в большой квартире, а кто беден, тот живёт, может, и в большой квартире, но с кучей родственников.

– Ужасно, – сказала Артемида, – две-три комнаты на семью. А как же сад, конюшня, камин, библиотека, молельня, трапезная, комната для прислуги?

– Как можно так жить? Разве семья может жить так? – удивилась Хельга.

– У нас семьи не такие большие, мало у кого больше двух детей, – напомнила Ингрид, – и каминов с конюшнями нет.

– Всё равно, а прислуга? – горел возмущением Нафан.

– Нет прислуги и в помине. На земле считается постыдным держать у себя прислугу. Моя мама говорит, что быть у кого-то служанкой – это край унижения.

– А как тогда на земле заботятся о сиротах и вдовах? – Внезапно спросила Артемида – она своими вопросами била не в бровь, а в глаз. – У нас принято брать к себе в дома сирот и вдов, чтобы они имели и крышу над головой, и пропитание, чтоб детей могли вырастить и обеспечить их трудом.

Ингрид замолчала. Рассказывать им о сиротских приютах, о детских садах, об армии и дедовщине и о прочем устройстве жизни на земле она не собиралась. Девочка уже поняла, что эти рассказы шокируют слушателей Междумирья. И всё же разговор о сути военных сборов, с которого всё началось, остался неоконченным. Ингрид для себя решила, что, возможно, это способ размяться и провести каникулы с пользой для юношей, и плюс альтернатива армии.

Трапеза окончилась, и они разошлись по комнатам. Ингрид уже знала, что и как будет делать: приготовит на завтра форму, тетради, альбомы и ляжет спать с учебными книгами. Она посмотрела в блокнот-ежедневник. В четверг по расписанию были следующие предметы: хирография, астрология, философия, ботаника и метательные искусства. «Скорей бы новый день», – подумала она, устраиваясь на подушке с книгой в руках, но быстро провалилась в сон. Ей вновь снились красочные сны: лес, разнотравье, туманы под горой, золотистый лебедь на тёмной глади озера и пронзительное небо с плывущими облаками.

Наступил четверг, прозвонил утренний колокол. Ингрид проснулась быстро, обнаружив, что всю ночь спала с книгой. Это был её третий день в Междумирье, волнительный и многообещающий. Она впервые начала утро с того, что подошла к окну. «Странно, я ни разу ещё этого не делала», – подумала девочка, распахивая занавески. В Петербурге октябрь иногда был серым, холодным и пронизывающим, а иногда наоборот – ярким, солнечным. Неизвестно, была ли связана погода Междумирья с погодой на земле, но и сезоны, и календарь, и время суток совпадали – к её великому счастью. Было довольно темно, ночник брезжил над столом, небо за окном едва светлело. Ингрид изучала вид из окна. Внизу лежали сады, далеко тянулся огород, чуть левее виднелись отблески стеклянных оранжерей, ещё левее, куда посмотреть было сложнее всего, виднелся кусочек густого сияющего облака, которое она видела с другой стороны на входе.

Ингрид отошла от окна, отправилась умываться, оделась, взяла ранец с тетрадями и спустилась к молитве и завтраку.