– Значит, увидимся на ужине, – сказала она, – или уже на молитве… Здесь такой сытный обед.

Обед и вправду был сытный: несколько супов на выбор, салаты, жареный картофель, индейка и треска, брокколи (Ингрид впервые увидела её здесь) и тушёные овощи, хлеб и прочие приятные мелочи типа соусов и приправ. Ингрид хотелось попробовать всё и сразу. На неё во время обеда смотрели так, будто она приехала с голодающих земель.

Прежде чем все разошлись, Эдвард сказал Ингрид:

– Держи свои часы, раз они единственные.

А Артемида сказала:

– Да, ты пропустила месяц занятий, тебе надо сейчас наверстать. Мы подождём, не будем тебя отвлекать.

– О, а тебя в термы записывать? – встрепенулась Хельга.

– Куда? – Ингрид удивлённо приподняла бровь.

Мальчики сделали вид, будто этот вопрос прошёл мимо их ушей. Хельга встала из-за стола и подошла к ней вплотную, сказав чуть тише:

– Мыться вечером пойдёшь? В термы надо записаться до ужина, мест на всех не хватает. Записываются группами заранее. Терму можно посетить дважды в неделю, а в остальное время – душ.

– А-а-а, это типа баня? Да, с удовольствием схожу, это во сколько?

– В девять вечера, после общей молитвы и трапезы.

– Хорошо, запиши, пожалуйста.

После обеда Ингрид дошла до ближайшей двери и через неё вернулась на землю, пока никто не видел. Держа в кулаке свой портал-ручку, девочка с интересом отметила, что среди всех вопросов почему-то не было ни одного о том, как конкретно она сюда попала и как ходит туда-обратно.

На земле она очутилась в классе на уроке истории. Сначала её снова оглушила головная боль, потом нахлынули воспоминания копии за прошедшие сутки, и только потом она включилась в урок. Ингрид сидела за партой, погрузившись в события этого дня. Ведь в Междумирье уроки уже закончились, а здесь подходил к концу последний урок, там обязательные домашние задания были редкостью, а здесь к ежедневной школьной кабале ещё не менее четырёх часов Ингрид тратила на домашку.

В конце урока учитель, по совместительству классный руководитель Антонина Алексеевна задержала класс, заявив, что со следующей недели наконец-то начнутся занятия по химии. Уже месяц с начала учебного года недоставало учителя по этому предмету, последний ушёл в конце августа в другую школу.

Карина восприняла новость не только без энтузиазма, но почти с возмущением, ведь это означало, что теперь дырки в расписании будут заняты и в эти часы нельзя будет слоняться по школе без дела. А то и придётся приходить на занятия пораньше.

– Наконец-то, – тихо пыша сарказмом, сказала Карина, – в нашем захолустье объявилась химичка!

– Не надо так шипеть, в конце концов хоть кто-то согласился учить нас химии, – осадила её Ингрид.

За спиной прозвучал голос ещё одной одноклассницы, Даши:

– Кстати, Ингрид… – Одноклассники знали один приём, что если надо чего-то добиться от Камниной, достаточно назвать её правильно по имени. – Ты позвонишь Ленке?

– Да, надо будет позвонить, её завтра вроде выписывают.

Дело в том, что на одних уроках Ингрид сидела с Кариной, на других – с Леной. С обеими Ингрид общалась лишь потому, что больше было не с кем. Теперь «радость» этого общения плавно переезжала на копию Ингрид, пока она сама счастливо начинала новую жизнь в Междумирье.

Тем временем над гудевшим классом звучал голос Антонины Алексеевны, маленькой кудрявой женщины с серым уставшим лицом:

– И да, нового преподавателя зовут Антон Павлович.

Класс дружно загоготал и почти в один голос спросил:

– ЧЕХОВ?!

– Нет, Тортов.

Класс содрогнулся волной гогота. Учитель. Мужчина. Антон Павлович. Не Чехов. Тортов.

– Боже мой, сколько поводов для смеха, – с каменным лицом сказала Ингрид, ощущая в глубине души странное смятение.