Этот долгожданный знак нарисовался в дальнем углу комнаты среди брошенных конфетных коробок, музыкальных дисков и ореховой шелухи. Ни с того ни с сего вдруг что-то булькнуло возле самой стены, повалил густой пар и запахло прекрасным жасминовым чаем. Потом по комнате разлилось сказочное тепло, тихо запела флейта, зазвенели хрустальные колокольчики и как в добрые старые времена из этого музыкально-ароматного тумана неожиданно появился человечек в приметном китайском жилете.

За плечами незнакомца болталась связка старых театральных масок, а на боку, в плетеной корзиночке, пристроился серебряный чайничек достаточно древнего вида. Правда, сейчас не стоит обольщаться насчет всякого антиквариата – на свете делают всё что угодно. Иной раз смотришь, и не знаешь, откуда такое взялось. Не редкость, когда это вовсе какая-нибудь компьютерная химера. В наше время надо очень серьезно тренироваться, чтобы не разучиться отличать поддельное от настоящего.

Но главными в незнакомце были глаза – доверчивые, как у ребенка. Его лицо вряд ли можно было назвать красивым, но эта дружелюбная улыбка, этот искренний картофельный нос, эти розовые щечки в окружении смешливых морщин… Он был очень симпатичным этот прекрасно неожиданный гость.

Сначала Маринка подумала, что все это ей снится, что это какой-то новый виртуальный герой, каких в ее компьютере было не меньше батальона. К слову сказать, это были смелые и надежные ребята. Они без устали гоняли цифровых злодеев по параллельным мирам, и с ними можно было делать все, что угодно. Кроме одного – просто так поболтать. А ведь иногда очень хотелось расспросить их кое о чем.

– Наконец-то мы и встретились, Маринка!

Незнакомец оказался настоящим: все эти герои компьютерных ахиней не зовут тебя по имени. У них нет такого располагающего лица. С такими лицами подвигов не совершают…

Пришелец немного помолчал, а потом, словно извиняясь за чужую оплошность, смущенно произнес:

– Ты разбила фарфоровый чайник. Я понимаю, что без всякого злого умысла: всё когда-нибудь разбивается или приходит в негодность. Но это очень печально, потому что теперь я остался без дома.

Это было так неожиданно, что у Маринки всё похолодело внутри – одно дело разбить старый уважаемый чайник и совсем другое – оставить кого-то без дома. Тем более такое симпатичное существо. Это было уже слишком.

– Простите. Я не знала, что в чайнике кто-то живет, что это ваш дом!

– Да. Он был таким прекрасным.… И вот теперь я вынужден ночевать в самых неподходящих местах. Я бомж – человек без определенного места жительства. Таких в Париже называют клошарами.

Маринка все еще не могла прийти в себя от того, что она по неосторожности натворила, но известное женское любопытство взяло верх:

– Вы бывали в Париже?

Незнакомец прошелся по комнате, встал напротив письменного стола и ткнул пальцем в географическую карту. Куда-то в самую ее середину:

– Конечно. Там замечательные кофейни, в которых подают не очень хороший кофе, но вполне приличный чай. Он пахнет яблоками и ежевикой. А еще там чудесные круассаны. Легкие, как воздушная кукуруза. Правда, английский можжевеловый чай с булочками и бутербродами вовсе не хуже. Только мне особенно разъедаться не рекомендуют. Но от японских колобков «цукини» я бы не отказался. Они похожи на полную луну и почти не сладкие. Зато очень красивые. Говорят, что японские сладости – это съедобные стихи. А ты когда-нибудь видела, чтобы от стихов поправлялись?!

– Так вы и в Японии были?

Пришелец внимательно посмотрел на карту и, обнаружив Японию на положенном ей месте, улыбнулся: