Так и было. Она сразу же замолчала.

Почему вы перестали работать врачом?

С чего вы это взяли? Я и сегодня еще ставлю диагнозы и лечу не только своих детей, но и всех друзей и знакомых. Другое дело, что я перестал работать гинекологом. На протяжении восьми лет я был оперирующим, консультирующим и рожающим акушером, причем в Кизильском районе, где основная часть населения – мусульмане. А это пять родов в сутки плюс ежедневные консультации, плюс вся экстренная хирургия и плюс аборты. Однажды наступил момент, когда я понял, что не могу больше зайти в абортарий. Не могу разрушать чью-то жизнь и выбрасывать её в тазик. Я очень люблю детей.

Какой-нибудь случай из экстренной хирургии помните?

Сколько угодно. Помню шесть часов сложнейшей операции, и руки, посиневшие от напряжения, и нервы, натянутые, как струны. Женщину удалось спасти, но эти шесть часов я был словно на острие ножа. Потом еле отдышался.

Вы сказали, что любите детей.

У меня их шестеро. Два мальчика и четыре девочки. Старшей дочери двадцать три года, а младшему сыну восемь месяцев. Вот скажите мне, кто-нибудь может себе позволить иметь шестерых детей? А я могу. Сын вчера вернулся из Магнитогорска, я отправлял его проведать мать первой жены, лекарства ей передавал, так он привез мне фотографии внука от первой приемной дочери. Кричит: пап, посмотри, какой у нас внучара! Ему только семь лет, а уже мужичок с характером.

Приемных детей тоже считаете своими?

А как, если я их растил? Ведь не тот отец, кто родил, а тот, кто вырастил. Первую приемную я взял соплюшкой восьмилетней, затисканной и замученной родным отцом. Для меня было потрясением, когда через год мы с ним случайно встретились на дороге, и я увидел, как девочка вжимается в сиденье. Помню, у него сломалась машина, и я остановился, чтобы помочь. Я не знал, что это Наташкин отец, подошел к нему, спрашиваю: «Мужик, тебе помочь?» – а он увидел ребенка и начал орать: «Так это и есть твой Мицуков?» – и всё в таком духе. Короче, сам спровоцировал ситуацию. Ну я и врезал ему. Наташка сразу выпрямилась: пап, дай ему еще за меня. Вот так. Детскую психологию невозможно предугадать. Уважение у детей завоевать труднее, чем у взрослых. Самое главное – никогда себя не унижать.

В каких ситуациях можно потерять уважение детей?

Если оскорбить мать при детях или, еще хуже, ударить её – всё, авторитетом ты больше не будешь. Все эти ссоры не проходят бесследно, и ребенок вырастает, мягко говоря, изуродованным. Лучше уйти, развестись и сделать все это красиво, тогда и дети тебя будут больше уважать. Вот мой опыт вам. Я всегда ухожу с одним чемоданом. Ну, если быть точным, то с двумя. В одном – оружие, в другом – охотничье снаряжение. Все остальное оставляю, чтоб ничего не напоминало о прошлой жизни.

А дети?

Дети – это совсем другое. Это вся моя жизнь. Мне просто необходимо постоянно им что-то отдавать, что-то для них делать. И дети у меня все замечательные. Вторая дочь, Леночка, занимается бальными танцами, выиграла Кубок Урала и Сибири, закончила школу манекенщиц, учится на одни «пятерки», теперь увлеклась теннисом и хочет достичь многого.

Ну вот, а вы говорите, что жизнь уже прожита… Впереди еще так много радости…

Я говорил, что лучшая половина жизни прожита. В плане здоровья, друзей, которые меня окружали. Многих друзей схоронил, многих просто потерял.

Почему?

Так получилось. Кто-то не выдержал стрессовых ситуаций и растерялся, кто-то не смог себя защитить, кто-то начал деградировать.

Или вы слишком далеко от них ушли?

Я могу к любому человеку вернуться и с удовольствием дружить, если он остался человеком. А если он только и скулит о том, что все плохо и все плохие, как с ним общаться? С ним садишься водку пить – ему плохо, водки выпил – плохо, уснул пьяный – все равно плохо. Общение друзей – это взаимный комфорт. А когда один ноет, другой просит, а ты сидишь и слушаешь – разве это интересно? Ко мне целый день идут одни просители и нытики, так неужели я не могу расслабиться даже с друзьями?