– Тут всё открыто, – поделился наблюдением Степан. – Дома, магазины. Всё свежее, хлеб ещё теплый, пиво холодное, хотя электричества нет.

– Что вы думаете об этом месте? – спросила одна из женщин. – Мы умерли во сне и вознеслись в такое вот странное чистилище?

– Лично меня ударили по голове, – признался Степан. – И да, это место похоже на искусственный полигон для каких-то целей. Не знаю только, умер я или попал в человеческом теле. Разве душе требуется еда?

– Какая дичь, – мужчина сплюнул под ноги. – Это сон, кошмарный сон.

– Чем бы это ни было, мы всё равно узнаем о цели нашего попадания сюда, – решил Степан. – Давайте пока держаться вместе. Кстати, меня зовут Степаном, а это Настя.

– Я Анатолий, – представился мужчина. – Зам начальника банка.

– Ольга, – назвалась женщина, которая прибежала первой.

– Соня, – произнесла вторая.

– Значит, вы тут хорошо затарились? – заметил Анатолий.

– Да. Думаю, до вечера нашей компании этой еды хватит, – подтвердил Степан. – Можно найти какой-нибудь приличный дом и остановиться в нем.

– А если хозяева… – попыталась возразить Соня.

– Нет никаких хозяев, – отрезал Степан. – Может, ночью являются?

– Да ну тебя, – Настя ударила Степана по руке. – Вот ты создал мне фобию. Я теперь не усну.

– Это была шутка, – посмеялся Степан. – Ну что, идемте выбирать дом. Предлагаю остановиться в благоустроенном, с баней и бассейном.

– Согласен, – произнёс Анатолий. – А вы заметили, что здесь нет машин?

– Заметили, – согласилась Настя. – Это очень странно.

Компания миновала два квартала и в начале третьего присмотрела двухэтажный домик. Ворота, как и полагалось в этих местах, открыты. Люди смело вошли во двор и стали его обследовать. На задах стояла небольшая баня с полной поленницей дров. Бассейна не было, но имелась покрышка от «Кировца», наполненная водой. Вполне себе народная альтернатива фурако. Гипотетические хозяева использовали ёмкость для полива и купания.

– Остаёмся, – озвучил вердикт после осмотра Анатолий.

Компания зашла в дом. Настя принялась резать колбасу и хлеб, остальные проверяли припасы. Нашли банку консервированных томатов, сыр, самодельный печёночный паштет. Выставили всё на стол и сели за него. Настя скрепя сердце поделилась пивом.

Едва они приступили к завтраку, как по земле прокатилась волна, похожая на сейсмическую. Задрожали окна, распахнулась входная дверь, в шкафах задребезжала посуда, завибрировали стулья. А спустя несколько минут донесся далекий гром. Степан выбежал на улицу и полез на крышу узнать причину.

Когда-то мир был несерьёзным, и родившийся в нем новый человек знал, что жизнь вокруг него просто придумана, и здесь она такая, а там может быть другой, и он принимал её в любых проявлениях. Мир мог трансформироваться в любые причудливые формы, иметь разные правила, но человек знал, что такое возможно, и с удовольствием втягивался в несерьёзную игру познания мира. Но однажды мы согласились, что всё происходящее с нами всерьёз. Сразу после этого изменилось всё. Свобода восприятия спряталась за жёсткими правилами существования мира. Появился страх поступить не так, как нужно, хотя в несерьёзном мире вообще не было понятия «как нужно» и «как не нужно». Серьёзный мир стал чужим, и мы, чтобы скорее миновать его, решили, что спокойнее всего будет пробежать его от начала и до конца.

Степан взобрался на конёк крыши, прикрыл глаза ладонью и посмотрел по сторонам.

– Ну, что видишь? – нетерпеливо поинтересовался Анатолий, выбежавший следом.

Степан хотел ему ответить, но не знал, с чего начать. Его самые смелые представления об этом мире подтверждались. С высоты крыши было отчетливо видно, что горизонт находится неестественно далеко, просто растворяется в дымке за границей возможностей его зрения. И так во все стороны, будто они очутились на плоской Земле. Посёлок, как оказалось, не бесконечен. Он лежал на поверхности огромным квадратом пёстрого лоскутного одеяла из разноцветных крыш и зелёных деревьев, расчерченных ровными линиями улиц. За посёлком зеленели поля, синели тонкие полосы рек и чаши озёр. Но они находились так неестественно далеко, что могли оказаться обычным миражом нагретого воздуха. Причин или последствий землетрясения, ради которых забрался на крышу, Степан так и не увидел.