– Это сложный вопрос. Напрямую никакой конкуренции нет, первый не объедает отстающих. Каждому воздается по заслугам. К примеру, если мы успеваем найти пристань быстро, даже когда прилетаем последними, то продуктов нам остается так же много, как и всем, кто прибыл раньше. Другое дело, если мы летим медленно, церемонимся с балластом, плохо слушаемся капитана, спорим, и так далее, то и продуктов нам остается меньше и воздух может закончиться. Никакой другой ковчег на ситуацию у нас не влияет. Но бывают случаи, когда отчаявшиеся экипажи, понимая, что уже не смогут выправить ситуацию, решаются напасть на других.

– А зачем? – не поняла Анжела.

– Затем, чтобы смешать атмосферы и пополнить свою кислородом или отобрать продукты. Люди в отчаянии готовы на многое. Пока у вас нет никаких обязанностей, пока ковчег настраивается на вас, а вы на него, можете следить за обстановкой. Не желают ли отставшие от нас экипажи совершить на нас налет, – предложила старпом.

– А сон здесь существует? В Питере сейчас ночь. – Гоша широко зевнул.

Елена рассмеялась.

– Простите, конечно. Забыла уже, что люди спят.

– Так вы что, правда не спите? – удивился Денис.

– Состояние, в котором пребывает экипаж во время Единения, похоже на сон. Когда все получается слаженно, выходишь из него отдохнувшим и полным сил, словно выспался от души, – пояснила старпом. – У меня есть теория, согласно которой чем ближе мы подбираемся к идеальной настройке коллектива, тем больше нам дается некой энергии в качестве платы за старания. – Она посмотрела в глаза новеньким. – Вы это не поймете, пока не попробуете.

– Так что со сном, пока мы в нем нуждаемся? – напомнил Гоша.

– Кроватей у нас нет. Вот, возьмите пледы, сложите их пополам и ложитесь. – Елена вынула с нижней полки серые вязаные одеяла и раздала. – Пойду остальным предложу поесть.

– А куда ложиться? – Анжела завертела головой.

– На капитанском мостике не надо. Ложитесь на камень, где найдете ровное место. У нас все по-простому, никаких удобств. Поиск комфорта отвлекает от главного.

Старпом ушла. Анжела скуксилась, разглядывая поверхность камня, который должен был стать постелью.

– У них тут все наоборот. Индивидуализм плохо, комфорт плохо, спать плохо, реально деструктивная секта. Да, Боня? – Пес лизнул ей подбородок. – Хорошо хоть, без жертвоприношений обходятся.

– Как же без жертв, а скидывание Балласта за борт? – напомнил Денис. – У каждого из нас есть шанс покинуть ковчег таким способом.

– Блин, я теперь не усну, буду думать об этом, – захныкала девушка, расстилая плед на относительно ровном участке.

– А я ни о чем не буду думать, пока не высплюсь. – Гоша сложил плед вчетверо, чтобы было помягче, и лег на левый бок. – Проснусь, а я в скорой, нюхаю ватку с нашатырем.

– Давайте поступим так: если очнемся в Питере, сходим вместе в кафе, отпразднуем это дело, – предложил Денис.

– Боюсь, те кафе, которые выбираю я, вам не по карману, – поддела его Анжела.

– Тогда пойдем без тебя и в рюмочную. Водки и пельменей закажем и будем гулять до утра. – Денис лег и подложил руку под голову. – Спокойной ночи.

– Спокойной. – Анжела прижала к себе чихуахуа и закрыла глаза.

Пес, наоборот, таращился по сторонам изо всех сил.

– Господи, прости меня, если я сделал что-то не так. Давай начнем сначала, с того момента, где ты мне дал первый знак, – прошептал Гоша.

– Спите уже, – попросила Анжела. – Не бубните.

Денис закрыл глаза и попытался забыть обо всем, что произошло. Он был уверен, что если думать об этом, то сон не придет и он станет чувствовать себя намного хуже. В закоулках разума уже собирались первые очаги депрессивного состояния, которые мог напитать до монструозных размеров любой негатив. Окружающая тишина благотворно повлияла на расслабление, и даже раздавшийся чуть позже храп Гоши только помог уснуть.