– Почему люди погибают?

– Потому что делают ошибки.

– А вырваться отсюда можно?

– Точного ответа вам никто не даст, потому что те, кто долетел до финиша, не сказали оттуда, чем все закончилось. Считайте это место чем хотите, подойдут любые версии, потому что это ваше дело, как относиться к происходящему. Для экипажа нашего ковчега это постановка театра абсурда, и мы играем по-настоящему. Смерть на сцене – это смерть в реале. Я приглашаю всех, кто любит нескучное времяпрепровождение. – Мужчина махнул рукой, выбросив в воздух облако сверкающих блесток.

Денис посмотрел на Гошу, но тот завертел головой.

– Только не с этими шутами, – решительно отказался он.

– Каждое следующее предложение может оказаться хуже предыдущего, – предупредил Денис. – Ты же из Питера, должен знать.

– Я рискну. У меня уже рябит в глазах от их одежды, а представь – они вокруг тебя, да еще и сценки ставят с нулевым смыслом. Я умру со стопроцентной вероятностью в первую неделю.

– Если бы сейчас приземлился «Сметливый», я бы точно на него взошел. – Денис вздохнул, сожалея об упущенном шансе.

– Брюнетка приглянулась? – догадался Гоша. – Она на тебя смотрела. Должен признаться, я бы тоже полетел на нем, если бы такой шанс представился. Там были самые адекватные люди из всех.

– Потому они и были первыми. – Денис посмотрел, как две последние глыбы потеряли сияние, приблизившись к поверхности тела, на котором они находились.

Пятеро решились принять предложение «Вертепа». И каждый из них выглядел нестандартно: много татуировок, пирсинга, ярко крашеные волосы, странная одежда, обувь, и в целом ощущение, будто эти люди пытались как-то выделить себя из общей массы. Но, на взгляд Дениса, подобные попытки индивидуализироваться больше напоминали самостоятельное признание себя изгоями.

– Интересно, что мои родные подумают, когда я не вернусь домой? – Гоша посмурнел.

– Не думай об этом, а то впадешь в депрессию, – посоветовал Денис.

Ему было проще. Дома его никто не ждал, а родители звонили не чаще раза в месяц. А если забывали, то сам он вообще мог не вспомнить о звонке. «Вертеп» поднялся в воздух, освободив посадочное место последним экипажам. Вскоре к людям вышли две троицы. Первыми пришли представители ковчега со звучным названием «Ной». Возникло ощущение, что это представители армянской диаспоры. Они стали звать всех, но сделали реверанс в сторону своих.

– Как потомки Ноя, мы готовы снова доверить своему народу начать все с нуля, – громко произнес курчавый брюнет.

Его слова подействовали на ту аудиторию, которую они хотели. Два смуглых юноши и одна девушка ушли на ковчег.

– Только не с ними. – Гоша снова не смог пересилить себя. – Это сто процентов, что работать придется мне, а они будут петь песни и жарить шашлык.

Последний ковчег назывался «Полуночная маршрутка». От них пришло только два человека, мужчина лет сорока в потрепанном костюме и женщина лет тридцати, одетая в спортивные брюки и майку.

– Наш ковчег один из самых молодых. Мы недавно потеряли руководство и были вынуждены сами браться за руль. Печально, но никуда не денешься. Много слов говорить не будем, кто желает спастись, добро пожаловать на борт. Кто не желает, приятно оставаться, – лаконично высказался мужчина. – Время – жизнь, жалко тратить ее на разговоры. Вот Лена, мой помощник, скажет еще пару слов.

Девушка откашлялась. Она не привыкла общаться с большой аудиторией и волновалась, а может быть, предмет ее разговора был настолько важен, что это не позволяло ей расслабиться.

– Я сама недавно оказалась в вашей ситуации. Вышла вечером из дома встретить племянника со второй смены, а оказалась здесь. Точно так же сидела и смотрела на сумасшедших, рассказывающих о ковчегах, о выживании и прочем, что мне казалось полным бредом. Я была уверена, что сплю и вижу плохой сон и скоро все закончится, но он продолжался. Мне даже казалось, что, умерев здесь, я проснусь дома, и все вернется на круги своя. Но когда прилетел последний ковчег, еще с предыдущим капитаном, я его услышала. Мой внутренний голос ожил и настойчиво предложил принять предложение. И вот я на борту «Полуночной маршрутки» и понимаю, что я не просто Лена, а часть коллектива, без которой он не будет существовать. Мы срастаемся на ковчегах, становимся одним организмом, и это на самом деле здорово. Этому надо учиться, искать в себе предназначение и, поняв его, развиваться. Чтобы вы не подумали, будто я наговорила всякой ерунды, предлагаю устроить минуту тишины. Давайте прекратим все разговоры и погрузимся в глубь себя. Мы заберем только тех, чей внутренний голос пожелает этого. Прошу тишины. – Девушка подняла руку, призывая послушать ее.