– Что ты здесь делаешь, Кэссия? Как ты сюда вошла? – голос Габриэля за моей спиной раздался как гром. Я отскочила от решётки, встала и с вызовом посмотрела на него.

– Кто этот человек, Габриэль? И почему он заперт?

– Это тебя не касается, сейчас же уходи от сюда, – рассердился Габриэль.

– Я никуда не уйду! Пока ты мне всё не объяснишь! Этому человеку нужна помощь! – я повысила голос и скрестила руки на груди.

– Кэссия, оставь своё упрямство для другого случая. Этот человек преступник и он не в себе. А теперь уходи. – Его тон вывел меня из себя. Габриэль попытался взять меня за руку, но я увернулась.

– Мне всё равно кто он, преступник или нет, приговорённый к смерти узник, или ещё кто-то. Он слаб и ранен, и ему нужна помощь! – я говорила твёрдо и уверенно. – Впусти меня внутрь, я обработаю его раны, можешь закрыть решётку снаружи. Откроешь, когда я закончу.

– Кэссия, это небезопасно. Он может навредить тебе, – сказал Габриэль.

– Габриэль, посмотри на этого несчастного, в его состоянии он даже муху не способен обидеть. – Я указала рукой на узника, лежавшего в камере.

– Кэссия, ты не понимаешь. Я прошу тебя уходи, – Габриэль говорил уже более мягко. Но я его не слушала и стояла на своём.

– Дай мне обработать его раны. Потом я сразу уйду, обещаю.

Габриэль был против, но решётку открыл и помог мне занести внутрь всё, что я принесла.

– Принеси мне спирт или что-то, чем можно продезинфицировать раны. Габриэль, пожалуйста. – попросила я его.

– Я сейчас вернусь, будь осторожна. – обеспокоено ответил он мне.

Габриэль развернулся, а я показала ему вслед язык. Внутри камеры я опустилась на колени рядом с узником, осторожно повернула его на спину и ахнула. Его лицо было в кровоподтёках и ссадинах, но сомнений не было. Это было лицо моего ангела из сна. Я осторожно промыла его раны и расстегнула рубашку. Снять её я не смогла, так как он был в наручниках. Его грудь, плечи и руки – всё было в ранах! Некоторые раскрылись и вывернулись плотью наружу. Это выглядело ужасно. Как он ещё не умер. Я положила ему на лоб мокрое полотенце, чтобы хоть немного сбить жар.

Габриэль вернулся и протянул мне бутылочку со спиртовым раствором и банку с мазью.

– Это мазь заживляет раны. Ты слишком добра. Он этого не заслуживает, – сказал он.

– Никто не должен быть брошен без помощи в таком состоянии. Не думала, что ты такой жестокий. – я посмотрела на него с разочарованием.

Габриэль вздохнул и прислонился к стене. Я налила в стакан немного воды из кувшина, приподняла голову своего ангела и влила ему в рот совсем немножко воды. Но он даже не пошевелился. Аккуратно обтерев его тело от крови, я стала промывать раны, класть на них мазь и накладывать повязки.

– Я закончила, – сообщила я Габриэлю закончив с ранами. Он выпустил меня из камеры и снова её запер. Когда мы уходили, я обернулась, но за решёткой узник по-прежнему лежал неподвижно.

Уже в гостиной Габриэль подошёл ко мне и сказал:

– Как ты вошла в подвал?

– Я услышала стоны за дверью и взяла ключ из твоей комнаты. – Я ответила честно и протянула ему ключ. – Прости за это.

– Кэссия, я прошу тебя не говори никому о том, что ты тут видела. Это очень важно. Намного важнее, чем ты думаешь.

– Если этот человек преступник, почему ты не отдал его под стражу? – поинтересовалась я.

– Я так и сделаю, но сначала я должен во всём разобраться. Если его казнят, это ничем не поможет. – Габриэль избегал смотреть мне в глаза и отводил взгляд.

– Кто он? – спросила я.

– Это не имеет значения. Забудь о нём и больше не ходи к нему. – велел мне Габриэль.

– Что? Так не пойдёт! Пока его раны не заживут, я буду ходить и менять ему повязки. Ты не можешь мне запретить! Или я расскажу всё королеве, – я блефовала. Конечно, я бы не выдала Габриэля, но он не знал об этом. Для убедительности я скрестила руки на груди и стала сверлить его глазами. И Габриэль сдался.