– А Павлик? Что с ним? – не отрывая рук от лица, со всхлипом поинтересовалась девчонка.

– Какой Павлик? – не понял ее Лев.

Девочка, продолжая закрывать лицо одной ладошкой, другую, не глядя, протянула в ту сторону, где на земле оставался лежать окровавленный ребенок. Гриднев только сейчас вспомнил о нем. Он уже видел такие раны, и ему не нужно было подходить к мальчишке, чтобы понять – он мертв. Однако Лев, все равно, встал с корточек и подошел к телу ребенка, чтобы проверить пульс. Сердце не билось. Да и не могло, поскольку из расколотого черепа на траву частично вывалился его мозг, из которого торчали мелкие осколки костей.

Гриднев поморщился. Несколько секунд он неподвижно стоял над телом ребенка. Раз девчонка его знала, они были друзьями, или родственниками. И как ей сказать о том, что ее знакомый умер, Лев совершенно не представлял. Он уже давно отвык от общения с детьми, и все его контакты с ними сводились, в основном, к предложениям что-нибудь поесть или попить, или посмотреть какую-нибудь передачу по телевизору. Глубоко вздохнув, Лев начал подбирать в уме слова, которые нужно сказать ребенку, но девочка опередила его.

– Он, ведь, умер? Как и другие? – поинтересовалась девочка, и Лев обернулся на голос.

Малышка сидела на траве, глядя в сторону Гриднева и мертвого Павлика, и теперь Лев мог определить ее возраст. Выглядела девчонка лет на 7–8, хотя первое впечатление могло быть и ошибочным. Ее и без того большие глаза сейчас были так широко раскрыты, что казалось, будто они занимают пол-лица, как у мультяшных персонажей. От слез на ее запыленных щеках остались потеки, но девочка, все равно, выглядела так, что для описания ее внешности напрашивалась только одна фраза: «Какая куколка?!» Глядя на нее, Гриднева захлестнула запоздалая волна бешенства, когда он вспомнил слова главаря малолетних бандитов: «Соси, я сказал!» Сейчас Лев даже пожалел, что не убил на месте этого поддонка. Гриднев, не отрываясь, смотрел в это невинное лицо несколько секунд, а потом просто кивнул, не найдя в себе сил сказать хоть что-то в ответ на ее вопрос. Девочка опять заплакала. На этот раз, со всхлипываниями и шмыганьем носом, а не бесшумно, как обычно плачут взрослые.

– Успокойся, пожалуйста. Ему уже ничем не поможешь, – проговорил Гриднев, осторожно приближаясь к девчонке, чтобы снова не испугать ее. – Как тебя зовут?

– Лана, – после очередного всхлипа ответила она.

– Свет-лана? – по складам переспросил девчонку Лев.

– Нет! – резко ответила та. – Просто, Лана!

– Как скажешь, – пожал плечами Гриднев. – И что же мне с тобой, просто Лана, делать прикажешь?

– Проводи меня к тете Тане, – буквально восприняла его просьбу девочка. – Мы с Павликом туда шли.

Лана опять заплакала. Гриднев беспомощно стоял с ней рядом, совершенно не представляя, как ему успокоить ребенка. Судя по всему, что он увидел сегодня утром, тетя Таня, к которой так стремилась девчонка, уже давно была мертва. Он не знал, как сказать Лане об этом, тем более, что был на 100 % уверен, что девчонка ему не поверит. А вот вести ее бог весть куда, в планы Гриднева никак не входило. Впрочем, и этот вопрос решить можно было очень просто!

– Лана, я как раз сейчас, до того, как тебя встретил, шел в полицию, – как можно вкрадчивей, проговорил Лев, глядя в заплаканные глаза девчонке. – Давай мы сейчас, вместе с тобой, туда пойдем, и попросим узнать, как дела у тети Тани. Заодно нужно сообщить об этих му… хулиганах, которые на вас напали. Полицейские с этим быстро разберутся!

– Они найдут этих мальчишек и в тюрьму посадят? – спросила девчонка. Гриднев кивнул, как можно уверенней. – Тогда, пошли!