Гриднев вновь опустился на корточки перед Ланой, чтобы их глаза находились на одном уровне.

– Не бойся, я никуда не исчезну, – доверительно проговорил он. – Просто, нам нужно найти помощь, а сделать это можно только внутри здания полиции. Я перелезу через забор, открою дверь и возьму тебя с собой внутрь. Это займет не более пяти минут, а ты не отходи от двери. Тут тебя никто не обидит!

Девочка покачала головой, словно утверждая, что не очень-то верит Гридневу, но спорить не стала. Она вытерла ладошкой слезы, и отступила на шаг, прижавшись спиной к стене в самом углу навеса над дверью.

Гриднев не был в здании полиции чуть больше года, после того, как из следственного отдела уволился его одноклассник. Тогда он довольно часто заходил его проведать, и знал, что на окнах второго этажа, выходящих во двор участка, решеток нет, а перед ними находится пристройка, на крышу которой он и намеревался забраться, чтобы проникнуть внутрь здания. Оставалось надеяться, что за прошедший год ничего не изменилось, и никому из полицейского начальства не пришло в голову закрыть решетками и те окна. Еще раз улыбнувшись девочке, Гриднев полез на забор участка, используя выступы соседнего здания, вплотную примыкавшему к почти трехметровой каменной ограде. Через несколько секунд он оказался на заборе и спрыгнул во двор.

От металлических ворот, открываемых электродвигателем, в заборе, через который перелез Гриднев, до угла здания полиции шел глухой коридор, в который не выходило ни одного окна, а следили за ним при помощи камер видеонаблюдения. Если бы в участке был кто-то жив, он бы уже дано заметил нарушителя и поднял тревогу. Раз этого не произошло, особой необходимости соблюдать осторожность у Льва не было, и все же он дошел до угла дома не спеша, и осторожно выглянул в основной двор.

Как и предполагал Гриднев, внутри не было ни одной души. Он спокойно прошел дальше и посмотрел на окна второго этажа, через которые и рассчитывал проникнуть в участок. К его радости, они так и остались без решеток, и теперь ему никто не мешал воспользоваться этим ходом внутрь участка. Вот только, делать этого не пришлось. Не успел Гриднев сделать и нескольких шагов к дальнему углу пристройки, как заметил труп полицейского на асфальте около дверей, ведущих внутрь. Чуть дальше, рядом со скамейками в месте для курения лежал еще один труп.

Судя по всему, полицейские попали под атаку, когда вышли покурить. Тот, что ближе, лежал лицом вниз, и из-под его головы натекла лужица крови, которая уже успела засохнуть. Скорее всего, когда подействовал неизвестный яд, полицейский упал лицом вниз с высоты своего роста, еще не успев умереть. Именно поэтому крови и было столько много. Второй сотрудник полиции, совсем еще зеленый сержант, видимо, в конвульсиях сполз со скамейки на пол. Он лежал на асфальте лицом вверх. Его глаза, как и у прочих трупов, глубоко запали, оставив после себя провисшие веки, а на губах застыл густой слой пены. Судя по всему, умирал он куда дольше, чем его коллега. Вполне возможно, именно из-за того, что был слишком молод, а яд оказывал более быстрое действие на более старшее поколение.

– Черт, и что за мразь эту отраву придумала? – прошипел Гриднев.

Ближе подходить к трупам ему почему-то совсем не хотелось, и все же пришлось. Единственным местом, откуда можно было попасть на крышу пристройки, а с нее – через окна внутрь второго этажа, были именно скамейки «курилки». Вот только воспользоваться их помощью Льву не пришлось: дверь внутрь участка была приоткрыта, а за порог выглядывала пятка ботинка еще одного мертвого полицейского. Он свалился замертво прямо в дверях, и его нога не дала двери автоматически закрыться. Судя по всему, этот был один из членов дежурного наряда, поскольку на его поясе висела кобура с «макаровым».