– Акции фармацевтических компаний? – с долей укоризны и с долей соблюдения приличий, то есть соболезнуя столь частому недугу государственных мужей, по долгу своей службы вынужденных долгое время просиживать свои штаны, надетые на свои зады на вот таких заседаниях, а это ведёт к своей причинно-следственной связи – застою и застопорению крови в нижней части организма и так далее, покачав головой, всё правильно поняла Шарлотта из этой лицевой озабоченности Аллегория, так умело озвучивающий инсайды.

А Самюэль Самуэльевич Аллегорий в ответ как-то подпал под злодейское обаяние Шарлотты, её вот таким послушанием и откликом по его первому зову, и пребывая в вот таком заблуждении, на некоторое время даже от себя разумного отстранился, выразив ей согласие на такие ею сделанные выводы из его посыла. Но вот только хорошо, что он быстро спохватился, и уже со своей стороны укоризненно ей указал на недопустимость вырывать слова и смыслы из контекста сказанного. Ведь когда дело имеешь и тем более разговоры ведёшь о столь высоких материях, как о житие бытие высших чиновников из государственного аппарата, то нужно иметь не только осторожность в своих высказываниях, которые запросто могут и захотят по-своему интерпретировать враги высших лиц государства, но и иметь силу и духа, чтобы держать за своими зубами всё то человеческое, что не чуждо даже самому высокопоставленному человеку, и о чём почему-то говорить считается зазорным. Но это вопрос философский о природе власти, и он не всем по плечу.

– Надеюсь очень на ваше благоразумие и верное понимание моих слов, – жёстко так заметил С.С. Аллегорий Шарлотте Монро, – и вы не увели в дебри потустороннего, не имеющего ничего общего с действительностью свои мысли и воображение.

И, конечно, всё так, как того хочет слышать и надеяться С. С. Аллегорий. И хотя С.С. Аллегорий сильно рассчитывает на такого рода благоразумие Шарлотты, всё же он крайне считает важным ей напомнить некоторые уточняющие факты и детали из своих слов, которые ею были проигнорированы или не восприняты с должным усердием. Что объяснимо тем, что умственная деятельность – это такое сложное хитросплетение человеческого разума, что трудно всегда найти в нём концы и источники этих концов.

– Запор мысли, если быть более точным. – Поправил в первую очередь Шарлотту, а уж только затем самого себя Аллегорий.

А вот это уже интересно слышать Шарлотте Монро, кто, честно сказать, была не слишком большого мнения об умственной деятельности вообще мужского народонаселения, а не только одного президента. И все эти представители самой непрезентабельной части населения, когда она до них сходит и уделяет со своей стороны хоть какое-то внимание, все как один впадают в умственный ступор с ней в разговоре, не имея возможности хоть что-то о себе внятного прояснить. И как сейчас выясняется, то господин президент также страдает таким недоразумением мозга, а вот по какой причине, то это госпоже Монро было крайне интересно знать.

– И с чем он связан? – спросила Шарлотта.

А вот теперь уже удивлён такой близорукостью Шарлотты Аллегорий, как не ей не знать, кто с утра до вечера не даёт покоя господину президенту (спойлер: это не первая леди). И Аллегорий вынужден вносить ясность туда, где всё итак прозрачно.

– Господину президенту не даёт покоя мысль о том, что он отчего-то находится в тени…сами знаете кого. – С многозначительным умолчанием внёс ясность в трудности мысленного процесса президента Аллегорий. – И на моё удивление он был патологически логичным. «Сёма, – так он ко мне по простому, и на основании большого ко мне доверия, обращается, – скажи мне честно, почему мне не даёт покоя мой антипод, держа меня в постоянном напряжении и заставляя меня всегда иметь его в виду?