Ну и как в сознании сэра Чемберлена ожидалось, то всем этим решил воспользоваться Победоносцев, обратив свой взор на неспособность месье де Моля осознавать вокруг себя реальность. Где месье де Моль несколько убаюкался комфортом своего нахождения на мягком кресле в такой успокаивающей близи от камина и представлял из себя лёгкую для Победоносцева добычу.

– Что вы по этому поводу думаете? – очень неожиданно для месье де Моля обращается к нему с этим вопросом Победоносцев. И, естественно, месье де Моль растерялся и даже слегка разнервничался, будучи пойманным Победоносцевым на неожиданности. И как так уже вышло, что даже сам месье де Моль не в курсе своего разумения и правил извлечения из головы слов, но всё это случилось в той самой событийной степени, что этого уже не изменишь и все услышали, как месье де Моль, пойдя на поводу Победоносцева, не удержал себя в рамках односложного ответа, а начал заикаться, пытаясь выдавить из себя хоть что-то. Но получилось одно какое-то прямо самолюбование собой месье де Молем, где он даже проглатывая основные смыслы и слова, и только себя выделяя на манер Победоносцева: «Я..я,…я», принялся прямо-таки захлёбываться от важности своей персоны.

Правда, в этом его самолюбовании местами очень чётко прослеживалось влияние другого именного авторитета для месье де Моля. И это авторитетное лицо не имело никакого отношения к сэру Чемберлену. И если посмотреть на это высказывание месье де Моля через призму лингвистики и человеческого самосознания на основе его языка, – а месье де Моль себя позиционировал за полиглота, в общем, не слишком большого государственника, – то что-то тут всем подсказывает, что тот авторитет, на кого так сейчас ссылается месье де Моль, находится не за горами и даже не за проливом. И этот авторитет для месье де Моля большой не авторитет и конкурент для сэра Чемберлена, если выражаться языком его знания о дипломатии.

А вот Победоносцев почему-то считает, что он может себе позволить не только укоризненные рожи строить и в своей физиономии видоизменяться в сторону прискорбности такое видеть. И он позволяет себе усмешку и многозначительное замечание в сторону вот такой невоздержанности месье де Моля. – Как говорится, оговорка по Фрейду.

Что немедленно вызывает бледность лица месье де Моля и расстройство личности сэра Чемберлена по Стивенсону (в него от такого невероятного искушения дать в морду всем тута, сейчас вселился мистер Хайд), честно сказать по секрету, то ошеломлёнными такими беспринципными намёками Победоносцева и не пойми на что и на кого, когда он использовал Фрейда. Чья гражданская активность и принадлежность является тем фактором, которым злоупотреблять слишком много на себя брать.

Ну а пока послы недружественных всё больше и с каждой минутой стран пребывают в таком выведенном из состояния собственного благоприятствования состоянии и безуспешно пытаются в себе собраться, Победоносцев продолжает жечь напалмом, задаваясь самыми провокационными вопросами, игнорируя право человека в лице послов на диалог. Но что они могу поделать, когда каждый вопрос Победоносцева включает в себя такую волнующую для них загадку, что они не могут перебить этот выбранный им ход беседы.

– А знаете господа, чего нам не хватает для конструктивности нашего разговора? – вот такой, предопределяющий в чём-то ответ вопрос задаёт Победоносцев. И, естественно, месье де Моль и сэр Чемберлен, на чьё благоразумие и умение мыслить рассчитывает в своём вопросе Победоносцев, начинают думать в сторону предложенного Победоносцевым направления – поиска того, чего им всем сейчас не хватает, чтобы достичь консенсуса и понимания.