В самом деле, откуда он знал? Очевидно, скульптор каким-то образом разглядел в гранитной глыбе форму лошади. Ведь именно в этом куске гранита была заложена потенциальная возможность воплотиться в лошадь. Вот и Аристотель утверждал, что у всех вещей в природе есть потенциальная возможность актуализироваться, или воплотиться в определенную «форму».

Но вернемся к курице и яйцу. У куриного яйца есть потенциальная возможность стать курицей. Это не значит, что из всех яиц получаются куры: некоторые попадают нам на завтрак – в виде яиц всмятку, омлета или гоголь-моголя – и их потенциальная «форма» остается нереализованной. Однако из куриного яйца совершенно точно не может вырасти гусь. Такой возможности в нем не заложено. Иными словами, «форма» вещи говорит нечто как о возможностях вещи, так и об их пределах.

Рассуждая о «форме» и «материи» вещей, Аристотель имеет в виду не только живые организмы. Если «форма» курицы состоит в том, чтобы кудахтать, хлопать крыльями и откладывать яйца, форма камня заставляет его падать на землю. Как курица не может не кудахтать, так и камень не может не падать на землю. Конечно, ты можешь поднять камень и закинуть его высоко в небо, но, коль скоро в природе камня – падать обратно, ты все равно не сумеешь добросить его до Луны. (Кстати, будь осторожна при проведении такого эксперимента, камень может мгновенно отомстить за себя. Он стремится поскорее попасть обратно… и горе тому, кто будет стоять у него на пути!)

Прежде чем мы оставим вопрос о «форме», которой обладают все живые и неживые вещи и которая говорит нам о заложенных в них потенциальных «воплощениях», следует сказать о довольно оригинальном взгляде Аристотеля на причинные отношения в мире.

Говоря сегодня о «причинах» того или иного явления, мы обычно имеем в виду, как именно, почему оно происходит. Стекло разбивается потому, что Петтер швырнул в него камнем, ботинок появляется благодаря тому, что сапожник стачал его из кусков кожи. По утверждению же Аристотеля, в природе существуют разные виды причин. В общей сложности он насчитывает четыре их вида. Особенно важно разобраться в том, что он подразумевал под «целевой причиной».

Что касается разбитого стекла, резонно спросить, почему Петтер бросил в него камнем. Таким образом мы задаемся вопросом, какое у него было намерение. Не приходится сомневаться в том, что намерение или «цель» играет важную роль и при тачании ботинок. Но Аристотель принимал во внимание «целевую причину» также в отношении процессов, происходящих в неживой природе. Достаточно привести один пример.

Почему идет дождь, София? Ты наверняка проходила в школе, что водяные пары в облаках охлаждаются и, конденсируясь, превращаются в капли, которые под воздействием силы тяжести падают на землю. Аристотель тут наверняка закивал бы головой. Однако он бы прибавил, что ты указала лишь на три причины. «Материальная причина» заключается в том, что в момент охлаждения воздуха в определенном месте как раз находились водяные пары (облака). «Воздействующая причина» состоит в охлаждении паров, а «формальная причина» – в том, что воде по «форме», или по природе, положено обрушиваться на землю. Если бы ты не сказала ничего больше, Аристотель добавил бы, что дождь идет, потому что дождевая вода необходима для роста растений и животных. Это он и называл «целевой причиной». Как видишь, Аристотель наделяет капли воды жизненной целью, или «умыслом».

Мы же, перевернув все с головы на ноги, скажем, что растения произрастают благодаря влаге. Улавливаешь разницу, София? По мнению Аристотеля, целенаправленность присуща всему на свете. Дождь идет, чтобы дать влагу растениям, а апельсины и виноград растут, чтобы их ели люди. Современная наука придерживается иного мнения. Мы говорим, что наличие питания и влаги составляет одну из предпосылок существования людей и животных. При отсутствии подобных условий нас бы просто не было на свете. И все же ни у воды, ни у апельсинов нет