Солнце ярко ослепяло. Богатырь приложил руку ко лбу рассмотреть что там вдали, не виднеется ли царство Горыныча. Илья посмотрел вперёд и увидел вдали, в легкой серой дымке замок. Но путь к замку, где томится Василиса, был труден.

Едет он по полю и вдруг слышит сзади голос матери.

– Сынок, Илюшенька, милый, оглянись. Я так по тебе соскучилась.

Муромец встрепенулся, в груди сжалось и комок горечи подкатил к горлу от родного голоса. Хотел было обернуться, слеза сама выкатилась из глаза. Он вдруг вспомнил: откуда взялась мать-то здесь, ведь её в живых давно уже нет. Любопытство его брало верх: кто же может это быть? Но вдруг впереди мышка-норушка молниеносно взобралась на коня, прыгнула богатырю на нос и лицо ее ему показалось лицом Василисы. Она пропищала:

– Стой, Илья, где же мама твоя? Нет ее уже давно, не оглядывайся. Это лярва проклятущая, с руками загребущими.

– Ой, мышка-норушка, спасибо, подружка, – чмокнул он мышку в мордочку, да увидел, что мышкины глаза на Василисины похожи. Показалось даже, что мышка засмущалась и, спрыгнув, убежала в норку.

Илья пришпорил коня и припустил ходу, слыша за спиной, как ругалась и рычала от злости лярва, топала ногами, даже пыль столбом встала, но богатырь был уже далеко от неё, а мышка вперёд убежала. Василиса послала ее предупредить парня, ведь ее бабуля здесь, у поля, теряла свою силу.

Когда Илья приблизился к воротам замка, он почувствовал зловещие крики воронья, парящие над замком. В это время кот Баюн по приказу Василисы умурлыкивал Белого Змея, чтобы усыпить его и дать богатырю возможность пройти. Кот ему песни рассказывал нараспев, сказки напевал и так убаюкал змея, что тот уснул крепким сном.

Илья спешился с уставшего коня и услышал над головой стон. Он поднял голову и над воротами у входа увидел Кощея Бессмертного. Он весь иссохший, как скелет, болтался на цепях,. Он стонал, бормотал что-то невнятное. Муромец подошел к нему поближе и тогда только расслышал:

– Илюша, спаси, сними меня. Кружит вокруг меня стая воронья, клюют, тюкают меня по голове, норовят глаза выколоть. Мочи нет терпеть это, так и хочется реветь, да слезы высохли. Скоро без глаз оставят.

Сжалился над ним Илья Муромец:

– Так и быть, сниму я тебя. Только скажи где Змей Горыныч томится и Васил са.

– Хорошо, хорошо, покажу, отведу. Только быстрей сними, а то силы на исходе.

Снял его Муромец, а тот без сил упал на землю. Богатырь перекинул Кощея через плечо, как тряпку, и понёс, приговаривая:

– Показывай, давай, дорогу мне. Где Горыныч закован?

А Кощей только постанывает да попискивает:

– Туда, нет, не туда… налево, нет, направо.

– Чего ты меня плутаешь? Говори, а то сейчас шею сверну.

– Ой, сжалься, Илюшенька, голубчик, я и так уж на половину свернутый, – закряхтел Кощей.

Показал ему где то место. Скинул богатырь с себя Кощея и дал ему хлебнуть волшебного напитка:

– На, освежись.

У того сразу силы прибавилось, глаза загорелись и он забыл о благодарности Муромцу и о подлости Белого Змея, и побежал к тому оповестить о приходе богатыря.

Примчался Кощей в тронный зал, а Улий свернулся кольцом и посапывает. Стал он его трясти, будить, а тот только фыркает, но не просыпается. Стал ему он на ухо кричать:

– Муромец пришел, вставай!

Баюн мурлыкнул и у Кощея у самого глаза стали смыкаться.

Змей Горыныч висел обиссиленный на тяжелых цепях и только дым легкой струйкой выходил из ноздрей. Закованный цепями, с трудом дышал, повиснув с закрытыми глазами. Илья подошёл и в ухо ему прокричал:

– Эй, дурак, ты что тут раскис, вставай!

Встрепнулся Горыныч, поднял свои головы, да как начал пускать горячий дым из ноздрей, аж отпрянул Илья в сторону, чтоб не обжечься. Захлопал крыльями Змей, забил хвостом с треугольным концом по сырой земле, аж весь замок содрогнулся. Разорвались на нем все цепи и зарычал он громовым голосом: