В первом приближении к данной проблеме Э. Дюркгейм предметом своего анализа избирает тотем, которого аборигены принимали за безличную божественную силу, достойную поклонения. Ученый полагал, что религиозное сознание есть система знаков, исполненная глубоким символическим содержанием, имеющим социальное значение. Трансляция социального опыта в человеческой культуре происходит в форме традиций путем передачи таких предметов материальной культуры как книги, памятники архитектуры, произведения искусства, орудия труда, по которым, как по знакам, можно распредметить сущностные силы человека и таким образом приобщиться к коллективному сознанию определенного исторического периода [107].

Символизация свойственна любой социальной общности. Сама социальная динамика во все моменты своей истории и во всех своих аспектах базируется на обширном символизме. Символы выступают своеобразными метками, фиксирующими определенный уровень развития научного знания, производственного опыта, требований права, религии и морали.

Семиотический анализ термина «символ» исходит из того, что у любого искусства есть свои собственные лингвистические средства. Носителями глубинных культурных смыслов, передающими суть вещей, выступают символы, которые в своей массе образуют целую семантическую сеть. Искать «единственно истинный» смысл символа не представляется целесообразным, гораздо эффективнее делать акцент на многоплановости и многозначности символического мира [80].

По убеждению автора, шахматы, как никакая другая игра, внесла большой вклад в «механизм» символической памяти культуры. Для подтверждения данного тезиса рассмотрим индийское символическое начало в шахматной игре.

Первый вариант шахматной игры назывался «чатуранга». Давая толкование этому термину, в 1913 году Гарольд Мюррей в работе «History of Chess» писал, что содержание этого прилагательного элементарно, оно является результатом соединения двух понятий: «chatur – четыре, и anga – участник, ветвь» [160, с. 51]. В Древнеиндийском эпосе Рамаяне армия обозначается термином «hasty-ashwa-ratha-padatam». Это совокупность слонов, коней, колесниц и пехотинцев.

Состав древнеиндийской армии напоминает комплект фигур на шахматной доске, что свидетельствует о стремлении максимально близко смоделировать индийские военные баталии в игровом действии. Поэтому можно утверждать, что шахматы являются, прежде всего, военной игрой, о чем, собственно, говорили многие восточные авторы [44].

Следует также отметить, что с Индии берет свое начало кастовая составляющая шахмат. Индийская кастовую система в буквальном смысле коррелирует с комплектом шахматных фигур, у которых власть системно делегирована, отличается атрибутивностью, узкоспециализированным функционалом. Подобно тому, как в традиционном индийском обществе каждый индивид занимает строго определенное место от рождения, не предполагается вертикальная социальная мобильность, точно также расстановка шахматных фигур на доске перед началом партии не предполагает произвольного вариативного расположения. Наиболее красноречиво кастовость нашла воплощение в статусе пешки. Подобно тому, как в традиционном индийском обществе, выполняющие самую грязную работу «неприкасаемые», вынесены за рамки 4-x варн, точно также от фигур отличаются рядовые пешки, располагающиеся на переднем плане, по сути, выполняющие роль «пушечного мяса», защищающие собой королевскую семью. Являющееся иррациональным принципом, правило о превращении пешки в конце доски в любую фигуру (за исключение фигуры монарха (брахман), несет в себе аналогию с верой человека в реинкарнацию. Подобно тому, как пешка движется к полю превращения в конце доски, чтобы после «физической смерти» обрести не только вторую жизнь, но и попаcть в класс фигур, точно также и неприкасаемые живут с надеждой на вторую и счастливую жизнь после смерти [124].