- Ты скучный, - парируя я, грациозно – почти - плюхаясь на диванчик возле него.

Родион кривит губы:

- Приму за комплимент.

- Есть какие-нибудь объе…, - запинаюсь, потому что не могу выговорить, - объект…, - вторая попытка не увенчалась особым успехом, я решаю забить на него, все равно даже трезвой это слово в голову не придёт. – Почему я тебе так не нравлюсь?

- Если не считать, что мне в принципе не нравятся агрессивные девушки, гоняющие на мотоциклах?

- Да, - устраиваюсь удобнее, закидываю руку на спинку дивана и одну ногу на бедро другой, выставляя напоказ свои кожаные ботинки

Родион ухмыляется, наблюдая за мной. Он тянется к широкому бокалу с тёмным напитком. Мне хватает косого взгляда, чтобы определить содержимое.

Виски. Взрослый напиток. Хлопаю ресницами. Неожиданно. Даже взрослые брутальные друзья отца предпочитают что-то мягче. И менее пафосное.

Родион принимает прежнее расслабленное положение, только на этот раз удерживая бокал длинными пальцами. Удивленно замечаю, что парень пьян ничуть не меньше, чем я, а может быть даже больше. Он смакует крепкий напиток, словно и впрямь знает в нём толк.

Ау! Ему нет и двадцати.

Глаза при данном освещении кажутся тёмным янтарём, таким же, как жидкость, которую он пьёт. Я смотрю на него, теряя нить разговора. Он проводит языком по нижней губе, слизывая проскользнувшие капли.

О, блин.

Я пьяна. Мои чувства обострены. Желания вырываются из крохотного короба, значительно увеличиваясь в размере. И вот уже из интереса вырастает потребность.

Неосознанно двигаюсь ближе к парню.

- Ты, - рука с бокалом виски качнулась в мою сторону, - аномалия.

Мои губы дрогнули.

- Мне нравится, - выдыхаю я, пододвигаясь ещё на метр. Мой голос слегка охрип, а воздух между нами завибрировал, когда я засосала нижнюю губу в рот, не скрывая струящегося по моему телу возбуждения.

Родион наблюдает за мной, словно ленивый кот за мышкой. Я не свожу с него взгляда. Вижу, как дёргается его кадык, когда глаза от моих губ перемещаются в вырез моего топа. Я не ношу ничего нарочито возбуждающего, но должна признать, что обтягивающие чёрные джинсы и топ зачастую действуют на парней гораздо больше, чем короткое платье.

Волчек одним глотком разделывается с выпивкой, швыряет бокал на стол, затем поворачивается ко мне, упираясь руками в диван, словно готовясь к атаке. Я напрягаюсь, но живот сжимается в предвкушении.

Хватило одного прыжка смелости, смывающего голос разума, чтобы я оказалась на его коленях. Мои руки с лёгкостью упали на его плечи. Чувствую, как его ладони окружают сперва мою талию, затем опускаются ниже, будто это было обычным делом, привычным до рутины.

-Ты мне не нравишься, - говорит Родион, подтягивая меня ближе к своей груди. Я проскользила по его бёдрам, остановившись на выпуклости, явно свидетельствовавшей, что отсутствие симпатии не мешает ему меня хотеть.

- Ты мне не нравишься, - повторяю я за ним, проводя ладонями по его плечам и предплечьям. Я думала, что под его вечными рубашками скрываются хилые кости. Или мне хотелось так думать. Но за тканью скрываются проработанные дельтовые и двуглавые мышцы. Сплошное разочарование.

Шиплю, когда Родион сжимает округлые ягодицы.

- Хотя эта часть явно неплоха.

Я хмыкаю. Принимаюсь расстегивать чёрные пуговички на его рубашке.

- У меня много неплохих частей.

Мужская рука взметается вверх, чтобы обхватить мою шею сзади и прижать мой лоб к своему. Губы почти касаются губ. Родион прикусывает мою нижнюю губу, я с трудом сдерживаю стон. Гордость не даёт мне показать ему, как встрепенулись все внутренности от такой грубой ласки.