Я видел: ты, как неземная фея,
Плела венки и пела в лоне трав.
О будущем ли в этих песнях пелось
Или о прошлом? – я понять не мог.
Но, слыша их, я был не одинок,
И с ними оставаться мне хотелось.
С ритмами пенья сердце билось в лад
То, ускоряя бег, то замедляя
И дважды ничего не повторяя.
Но пенье, к сожаленью, шло на спад.
А чудо длилось, и душа покорно
Искрилась как бы радугой огня –
Той, что коснулась только что меня,
Заставив биться сердце беспокойно.
Другие ритмы я впустить не смел
В не мною управляемый рассудок.
Он в предпочтенье сам был крайне чуток
И ничего иного не хотел…
Теперь, как наступает только ночь,
Ликующие травы всё мне снятся.
Но повторенья пения дождаться
Усталым ожиданиям невмочь.
Родина
Ты из детства всегда со мной, Родина,
Как проталинка в ярких цветах.
О тебе всегда память утроена,
Чтоб родник отчих дум не зачах.
Первый вздох, первый вскрик с удивлением,
Первый шаг с умиленьем до слёз,
И в лице, дорогом мне, волнение
Бурных, радостных маминых грёз.
Каждый день тогда был обретением;
Радость мчалась, как быстрая лань,
Ощущая в себе нетерпение
От впервые открывшихся тайн…
Кто-то скажет: – «Увы, неказистое
Это место – одна глухомань…»
Но зато по-российски росистые
Здесь луга по туманным утрам.
Не проспать только б самые ранние
Благодатного утра часы.
Чем ни раньше, тем утро желаннее,
Отражённое в каплях росы.
Где-то вскрикнет предранняя горлица
И в тумане погасится крик…
Воды Ловати лишь за околицей
Не теряют свой гул ни на миг.
Их несёт без руля и без лоции
На большой каменистый порог.
Грудь всегда наполняют эмоции,
Видя рвущийся с шумом поток…
Та земля, где родился ты – истина:
С ней нельзя ни шутить, ни грешить,
С ней лишь – верность и полная искренность.
В том причин нет с сомненьем спешить.
В её жизни, не знающей праздности,
Не оставишь забот о ней вдруг;
Не иссякнет желанье причастности
Ко всему – всё волнует вокруг!
В Михайловском
Парит над шумной суетой
Нахлынувших людских желаний
И жаждущих духовной дани,
Здесь – в Синегории святой
Поэта дух, как бы астральный –
Неосязаем и незрим,
Хоть вряд ли кто сравнится с ним
Своим присутствием реальным.
Храня его от всех грехов,
Земля и трепетно, и щедро
В свои заботливые недра
Впитала страсть его стихов.
Поэт в раздумьях одинокий
Здесь по полям бродил окрест,
И все приметы здешних мест
Легли в лирические строки.
Внимая смыслу этих строк,
Их чудной воле обаянья,
Мы с настороженным вниманьем
Воспринимаем, как урок,
Полет божественных творений
С их безошибочной канвой,
Определённою судьбой
Всех совершившихся явлений.
В тех строках мудрости земной –
Великий дар и труд бессонный.
Мы пьём из чаши их бездонной
Напиток терпкий и хмельной
С настоем вечной жажды жизни
Любить готовой и страдать.
Мы пьём, чтоб мыслям сил придать
Развеять дум настрой капризный…
Что потеряем – не найдём
К поре, надеждой освящённых лет,
Когда вдруг наша память обратится,
То встретим с доброй завистью отсвет
На устремлённых в будущее лицах –
На нас самих, не ищущих покой.
Дух юности всегда стремится в вечность,
И, увлеченным времени рекой,
Нам невдомёк, что всё, увы, конечно.
Тогда день каждый вызывал восторг
И уж по меньшей мере, удивленье.
Мы только не могли себе взять в толк,
Что юность порастёт травой забвенья.
И не могли тогда предугадать,
Как сложится у каждого удача,
Когда нам ждать от жизни благодать
И в день какой безудержного плача.
Знать не дано нам, что будет потом,
Что предпочтёт изменчивое время:
Войдёт ли день радушием в твой дом
Иль на скаку порвётся жизни стремя?
Невзгоды все приходят невзначай,
Когда с судьбой не сходятся пароли,
И сердцем будет повелеть печаль,
Оно ведь в тот момент – в орбите боли.