Ужинать он сегодня не собирался, но когда попадается шикарная дичь, разве может идти речь о голодании? Мужчина с детства придерживался правила, привитого отцом: "Если подстрелил дичь – обязательно съешь. Не собираешься есть – не стреляй". Одна из немногих адекватных мыслей отца-пропойцы. Не губить жизнь ради забавы.

Аккуратно подвесив тушку на рюкзак, Кэтти огляделся вокруг, стараясь понять, в какой стороне база. Вдалеке послышался голос Солли. Лай такого тембра и частоты мог означать только одно – пёс наткнулся на дикое животное.

"Бывает же такое, – бормотал охотник, пробираясь между еловыми лапами, – то неделями ни одного трофея, то сразу два за выход".

Звонкий лай уже в нескольких метрах. Очевидно, что собака вступила в схватку и зовет на помощь хозяина! Медлить нельзя.

Медвежонок!

Судя по окрасу и морде двухмесячный гризли. Не смотря на свои микроскопические, для данного вида, размеры, малыш задавал жару разъярённому псу. Солли повизгивал от возбуждения, подскакивал и хватал зубами. Медведь в накладе не оставался и наотмашь лупил собаку лапой по морде.

Кэтти знал, что такое медвежья сила. Однажды, еще подростком придя в зоопарк, он сунул в вольер с медвежонком край рюкзака. Зверь подцепил его когтями и одной лапой потянул. Пришлось звать на помощь Чарльза, лучшего друга, но даже вдвоём у них ничего не вышло! Оставалось только смотреть, как медведь, разорвав в клочки новый рюкзак, без аппетита жует учебники и чертов дневник. Именно за дневник дома влетело больше всего. История про то, как его сожрал медведь не показалась отцу правдоподобной.

"Солли, фу! Нельзя! Ко мне!" – крикнул он собаке, и пёс с явным облегчением оставил зверя. Начал бегать вокруг и рычать.

С медвежонком творилось что-то неладное. Он старался встать, опирался на передние лапы, но это не получалось. Заваливался на бок, продолжал попытки. Все это сопровождалось отчаянным криком, было видно, что сдаться и просить пощады – это не его стиль. Зверёныш был слишком мал для самостоятельной жизни, где-то рядом непременно должна быть его мама. Кэтти снял с плеча ружьё, проверил патроны. Сколько бы у него их с собой ни осталось, против медведицы, защищающей детеныша, их всегда будет мало.

У медвежонка задние лапы отказали! Вот, почему его поведение такое странное. В районе поясницы на шерстке проступила запекшаяся кровь. Не просто кровь, а глубокая рана. Не она ли стала причиной отказа нижних конечностей?

Солли, до этого момента успевший немного прийти в себя, начал беспокойно втягивать воздух, высоко задрав морду. Глухо зарычал и резво побежал в сторону соседней поляны.

"Твою мать, – выругался охотник, – мамаша объявилась?!"

В подтверждение мысли снова раздался истеричный собачий лай. Здравый смысл подсказывал, что нужно спасать свою шкуру, что встреча с медведицей-гризли ничем хорошим окончиться не может, но пёс был единственным другом слишком долгое время. Оставить его один на один с верной гибелью не получалось.

Внезапно лай затих, и только тогда стало по-настоящему страшно.

Кэтти, с ружьём наперевес, выскочил на поляну и первым делом увидел Солли, живого и невредимого. Он обнюхивал огромных размеров тушу, в которой нетрудно было распознать взрослого медведя.

"Охренеть!" – Кэтти снова не удержался от ругательства. Зверюга, а это, несомненно, была медведица, буквально разорвана напополам. Челюсти раздроблены, длинный розовый язык, лишенный опоры, лежал на траве, густо залитой кровью.

"Кто, черт возьми, мог такое сделать? Что за монстр завёлся в моем лесу?"

В тот раз Кэтти добрался до лагеря без происшествий. Подготовил в помещении, использовавшемся ранее под курятник, лежанку, постелил соломы на пол и высадил там звереныша. Напоил горячим, разведённым из сухого, молоком и обработал рану. Как и предполагал, в поясничной зоне был перебит позвоночник. Видимо, маленький медведь уже никогда не сможет пользоваться задними лапами. В первый вечер знакомства, Барни, как назвал его охотник, допив молоко, очень трогательно уснул у него на руках. Он решил оставить его, подлечить и уже потом соображать, что делать дальше…