Стихли крики Маршалла и Магистра, обвиняющие и гневные. Кастыри и гости на Совете во все глаза смотрели на Маршалла и Магистра. Превращение началось – оно было быстрым, поэтому еще более болезненным – быстро увеличивающийся скелет сдавливал и растягивал плоть, изменяющиеся кости черепа взрывали мозг. Зал заседаний был огромен – в нем проходили приемы послов из Диких земель, которые являлись к правителям Мира со всей возможной пышностью, поэтому даже появившиеся драконы не смогли навредить замку – но заняли большую часть зала. Кастыри молчали, оглушенные произошедшим. Все случилось так быстро, что никто не успел и пикнуть. Вот только что стояли тут уважаемые граждане Мира, великие воины и правители кланов, а вот уже расправляют крылья монстрообразные ящеры, которые так похожи на тех, которых только что описывал маленький весовщик. Ящеры были велики и ужасны, от них исходил смрад – завоняло тухлой рыбой и затхлыми темными комнатами, ужасом ночных кошмаров, заплесневевшим хлебом, прокисшим вином, несбывшимися надеждами и отхожим местом. Оборотни озирались вокруг, злобно поводя глазищами. И вот, наконец, они увидели свою цель – беглецов, которые выдали их тайну и их мамаш, что встали перед испуганными детьми, стараясь прикрыть их собой. Черный Киар, выбрав своей жертвой Селену, неловко подскочил к ней —для полета места было все-таки маловато – процарапав в каменных плитах пола глубокие трещины, и рыкнул на нее, выпустив струю пламени, которое подожгло все, что могло гореть и попало на линию огня. В момент, когда воспламенился диван, дети успели одним прыжком соскочить с него и спрятаться за колонной, куда их увлекла Лентина. Селена же, не успев ничего предпринять, осталась там, где стояла. Никто не успел ничего сделать – слишком быстро все происходило. Совет, Примы и охрана остолбенели от горя и предчувствия непоправимости. Но рассеялся дым, улетучившись через дымоход камина, притухло пламя, которому нечего было более пожирать, и по залу пронесся вздох изумления. В зале запахло гарью, раскаленным металлом, стало невыносимо душно. Драконы, стуча когтями, подступали к людям все ближе. Фрам пошел к колонне, за которой прятались дети. Киар отправился к Селене, которая стояла рядом с тлеющим диванчиком, жива и невредима. Из ниоткуда раздался раскат грома, загрохотал смех, и послышался низкий голос, произнесший:

– Киар, Фрам, не перестарайтесь! Не время еще и не в ваших силах совладать с Селеной-воительницей! Я не отдавал приказа убить пленников, которых вам оставил! Если вы их упустили, то они заслужили это! Возвращайтесь ко мне, дети мои. Там вам не рады!

Драконы поднялись в воздух с ужасающим рыком, как только смогли расправить крылья, с которых еще сочилась кровь и гнойная слизь. Взмыли вверх и, пробив стеклянную крышу, расписанную великими мастерами так искусно, что днем она казалась похожей на ночной небосвод, а ночью светилась дневным светом, исчезли в темной вышине, став невидимыми. Осколки, упавшие вниз, вонзились в столешницу со страшной силой, подрагивая от чрезмерной силы, переполнявшей их. Дети, спрятавшиеся за колонной, дружно вздрогнули, увидав зазубренные острия.

Прим заговорил первым, помолчав некоторое время, чтобы присутствующие пришли в себя от шока. Вызвал для начала охрану, велев прибрать в зале. С помощью слуг перевел присутствующих в другое помещение. Здесь хранились дубликаты ключей кастырей. Даже находясь здесь, никто не смог бы найти ключи. Само пребывание в этой небольшой прямоугольной зале, стены которой были обшиты драгоценными панелями из редких пород деревьев, стол богато инкрустирован – придавая сходство со шкатулкой для драгоценностей – стало неожиданностью для всех, приятной неожиданностью, после пережитого. В этой комнате отступали печали, стихало горе, и успокаивались сердца. Селену обступили дети, недоверчиво и осторожно касаясь ее, выжившую в драконьем пламени. Лентина, подошла к кровнице, сузила глаза: