Поздним утром мы вступили на берег скрытого острова, но не все. Оба близнеца отказались выходить на берег и остались охранять тартану от непрошеных гостей, кем бы они ни были, хоть людьми, хоть рептилоидами, а хоть бы и магами. Им я отдал два моих пистоля, оставив себе те, что были с магическими кристаллами, несомненная ценность которых заключалась в том, что они ещё и подсушивали порох на полках, не давая ему отсыреть.

На берег сошли трое – Армандо Локк, Вилли и я, вот такая дружная компания. Все трое боялись, но каждый делал это по-своему. Я ощутимо дрожал, как в лихорадке, держа в обеих руках по пистолю и не надеясь ни на саблю, ни на стилет. Вилли отчётливо побагровел и постоянно сыпал морскими ругательствами, поминая всех, кого знал и кого придумал, держа при этом в руках короткий морской палаш и заряженный пистоль.

Локк значительно побледнел, он крепко сжимал в руках свой цвайхандер, сдвинув кошкодёр назад на поясном ремне. На его плече висел и охотничий арбалет, полученный в качестве трофея в Амстердаме. У каждого были магические артефакты, но какие, оставалось только догадываясь.

Пройдя узкой тропой между обломками скал, мы ступили на остров, и сразу пропал туман. Его словно ветром сдуло, а может, так оно и было. Рваные клочья белесой мути, разорванные в хаотичном порядке, спрятались между невысоких скал и отступили к берегам острова, ища спасения в море.

Нашему взору открылся практический голый скалистый остров, кое-где прикрытый тонким слоем почвы и карликовыми деревьями, вцепившимися в голые камни и удерживающими своими корнями жалкую пыль, именуемую землёй. Об итогах сражения, разыгравшегося здесь три года назад, можно было догадаться по разбросанным костям погибших «тритонов» и людей.

Ржавые доспехи и оружие валялись везде, устилая собою небольшую поверхность острова, продуваемого всеми морскими холодными ветрами. Никого из живых видно не было, только кости белели и чернели вокруг. Белые принадлежали людям, коричневые – нелюдям.

Из-под сапог Армандо послышался громкий хруст, и чей-то череп рассыпался в прах, дав возможность местным деревьям прожить ещё одно десятилетие за его счёт.

– Пошли дальше, здесь никого нет, – проговорил, а точнее прошептал одними губами Вилли. – Жуткое место, и тогда оно было не менее жутким, чем сейчас. Точно вам говорю, правда, Пёс?

– Правда, Чёрный Лис, как есть, святая правда! Ты взял с собой церковные амулеты экзорцизма?

– А как же, Пёс?! Как и договаривались… две сотни талеров за них отдал!

Наёмник поморщился и ответил.

– А не я ли тебе их дал, а, Лис?

– Ты, – не стал спорить тот, – но и мои денежки тоже были вложены! Одна только рыбацкая шхуна сколько стоит?

– Ну и сколько, самый хитрый и самый чёрный из вашего племени Лисов?

– Сколько? Да уж побольше, чем двести талеров, – разозлился Вилли.

Меня уже этот разговор стал откровенно злить, и я не выдержал.

– Сколько можно делиться и считать чужие деньги, я не меньше вашего вложил в это дело. До встречи с вами я имел четыреста честно заработанных реалов. А что сейчас? А сейчас у меня и сотни не осталось, а это у меня были последние деньги, и взять мне их будет больше неоткуда, а мне ещё до Испании добраться надо. Да и вообще, вы нормальные люди? Нас, может быть, через пару минут пристрелят или располовинят, а вы всё о деньгах, да о долгах, не надоело?

Оба чёрных копателя, или искателя, даже приостановились, не ожидая от меня такой суровой отповеди.

– Вижу, достойного ты выбрал себе компаньона, даром, что молодой, да зелёный, а c рассудительностью у него получше будет, чем у нас двоих, да и не жадный, видать. Такие нам нужны, да, Армандо?