– Классно завернул, – одобряет Стиг.

Мучительный подъём по почти отвесной ледяной стене, темнота вокруг редеет и одновременно наливается розовым, красным светом, а под ногами уже не лёд, а жёсткий колючий песок, обломки камней. Стало заметно теплее…

Мелкие частые судороги пробегали по его лицу и телу, заставляя дрожать пальцы и дёргаться гримасой губы.

Нянька достала бутылку, налила коньяка в рюмочку и обмакнула палец.

– Осторожней, – предупредила Мокошиха, – захлебнётся ненароком.

– Знаю, – кивнула Нянька, смазывая ему губы и язык.

Показалось им или нет, но у него дёрнулся кадык.

– Сглотнул никак? – обрадовалась Нянька.

– Не спеши, – остановила её Мокошиха, – там ещё далеко.

…Чёрная спёкшаяся земля, оплавленные камни под ногами, сзади в спину бьёт твёрдый холодный ветер, и в лицо такой же твёрдый, только горячий.

– Ну, вот и дошли, – улыбнулся Стиг. – Стоять можешь?

– Да, – выдохнул он, потрясённо оглядываясь.

Впереди красное, багровое зарево, стеной, от чёрной земли до… он закинул голову и не увидел верхней границы огненной стены. Огонь? Так это и есть ты, Великий Огонь?! Справа… ощутимо тянет гарью, запахом горелого, нет, горящего мяса.

– Правильно, – кивнул Кервин, – там Тарктар.

Тарктар – огненные ямы с грешниками, а тогда…

– И опять правильно, – поправил очки Стиг. – А там Рлиймб, а за ним Эрлирзий.

– Нам пора, – извиняющимся тоном сказал Кервин. – Понимаешь, нельзя уходить далеко и надолго.

– За самоволку помнишь, что бывает? – рассмеялся Стиг.

– Нет, это не совсем самоволка, – поправил его Кервин. – Нас отпустили, но мы уже должны вернуться. Дальше тебе придётся самому. Справишься?

– Справится, – ответил за него Стиг.

Он молча смотрел на них, освещённых багровыми отсветами, совсем таких, как раньше, нет, всё-таки других, он только не может понять, что в них изменилось, но это они, они вывели его из Коргцита, а теперь…

– И не вздумай здесь оставаться, – строго сказал Стиг. – Скатишься опять туда, а во второй раз не вытащим.

– Он прав, Гаор, – кивнул Кервин, – такое бывает только раз. Конечно, я понимаю, тебе хочется…

– Мало ли чего ему хочется! – перебил его Стиг. – Не вздумай, понял? Ты нужен там. Это тоже дезертирство, понял?

Он кивнул.

– Всё, Адвокат, – Кервин нервно оглянулся на слышимый только ему зов и кивнул. – Да-да, идём.

– Да, пора, – Стиг поправил очки. – Давай прощаться, Отчаюга. Там не получилось, так хоть здесь. Удачи тебе.

Он беззвучно и бессмысленно шевельнул губами…

Трещавший метавшийся в плошке огонёк успокоился и стоял неподвижным жёлтым лепестком, отражаясь в чёрной густой жидкости. Мокошиха покачала головой.

– Не спешит, – кивнула Нянька. – Я же говорю, упрямый.

– Пойдёт, – возразила Мокошиха, – куда он денется. Ослабеет только сильно, потом тяжко придётся.

– Пусть выйдет, – вздохнула Нянька, – дальше уже мы поможем.

– Надо ждать, – Мокошиха поправила на плечах платок и строго посмотрела на плошку с огоньком.

…Он стоял и медленно озирался по сторонам. Что же ему теперь делать? Куда идти? В Огонь? Направо, к ямам, откуда несёт тошнотворным запахом горящих человеческих тел и слышится тоскливый стонущий вой – так кричат только от неизбывной, непрекращающейся боли? Нет, туда ему… незачем. Налево, следом, за ушедшими, растаявшими в красном тумане Кервином и Жуком? Он попробовал. И даже увидел. Поле оранжевых, как языки огня, лилий и колышущиеся над ними полупрозрачные то ли облака, то ли струи, слабо напоминающие человеческие фигуры. И даже вспомнил название огненных лилий – асфоделии. Но подойти поближе не смог. Воздух стал плотным и не пустил его, а от душного цветочного запаха запершило в горле и заслезились глаза. И он вернулся на холмик спёкшейся горячей земли, где в последний раз обнялся с друзьями. Они пожелали ему удачи и велели идти. Но куда? И назад нельзя. Сзади Коргцит, огромное ледяное озеро с крутыми скользкими склонами, если бы не Жук с Кервином он, даже и дойдя до берега, не смог бы выбраться. Это они своими горячими руками вытаяли для него ступеньки и помогли подняться. Нет, туда нельзя, в одиночку ему… нет, не сможет и… и он устал. Сейчас посидит, отдохнёт, соберётся с мыслями и силами и уж тогда… Он сел на колючую твёрдую землю, горячую, но терпеть можно, обхватил руками колени и уткнулся в них лбом. Вот посидит, совсем немного, ну хоть чуть-чуть…