Драконы никогда не употребляли в пищу мясо своих сородичей, даже если речь шла об их собственном выживании – в принципах морали, сформировавшихся в их обществе за многотысячелетнюю историю, это было строжайше запрещено. Трупы всех мертвых своих сородичей они сбрасывали в океан, объясняя этот обычай особого рода подношением, которое они платят морю. И, несмотря на то, что гнездиться драконы предпочитали на морском побережье, воды они сильно боялись. Драконы никогда не ныряли, не охотились на рыбу и уж тем более не плавали ради собственного удовольствия. Говорили, что маленькие драконы еще умели хорошо плавать, но по мере взросления они утрачивали этот навык и никогда не стремились его восстановить. Вообще, драконы предпочитали приближаться к воде, только чтобы утолить жажду. Страх этот был непонятен для Богардиона – плавать, нырять и охотиться на рыбу он очень любил. Самки из его клана пытались объяснить природу этого их страха тем, что вода населена жуткими тварями: в ней обитают как громадные существа, поднимающиеся из глубин океана и способные проглотить взрослого дракона целиком, так и невидимые глазу создания, обитающие на поверхности воды и способные через нос, рот или слуховые отверстия проникнуть в мозг дракона и свести его с ума. Ни одних, ни других Богардион ни разу в жизни не встречал и лишь дивился и усмехался про себя глупым предрассудкам, укоренившимся в драконьем обществе.

Будучи, по сути, сиротой, выросший вне драконьего общества, Богардион был свободен от всех их странных и глупых обычаев, ограничений и предрассудков. Он был своего рода Маугли среди драконов: дикий, необузданный, руководствующийся первобытными инстинктами и законами дикой природы, а не законами и выдуманными порядками общества его сородичей, за свою жизнь он нарушил все их табу и запреты. Буквально с рождения вода стала его второй стихией, которую он любил наравне со стихией воздушной. А лишь только очутившись в драконьем обществе, он убил и сожрал предводителя драконьего клана, своего сородича и брата, захватившего власть над этим кланом около десяти лет назад после возвращения из странствий после своего изгнания матерью. Мясо дракона сделало Богардиона больше и сильнее, чем он мог себе когда-либо представить, и потом он, уже узнав, что каннибализм в среде драконов под запретом, долгое время размышлял над тем, почему драконы сознательно отказываются от такого мощнейшего источника силы. Но он так и не смог найти для себя ответа на этот вопрос. Войдя в клан, Богардион нарушил еще одно строжайшее драконье табу: поддавшись своим первобытным инстинктам, он пожрал все потомство поверженного брата. Самки неистовствали от горя. В ярости, две из них набросились на Богардиона, но, будучи вдвое крупнее их обеих, он быстро расправился и с ними. Остальные предпочли подчиниться судьбе.

За все свои действия Богардион сыскал в клане ярую нелюбовь и неприязнь, но он любви от них и не требовал – он и не знал, что такое любовь. Он требовал от них знаний. Со временем самки успокоились и привыкли к нему, и стали обучать его драконьей речи. Долгое время он просто их слушал. Потом стал пытаться произносить какие-то слова. Потом осмысливать их значение. Потом строить предложения.

Богардион был умен, и за год он хорошо освоил драконий язык. К тому времени некоторые самки даже привязались к нему, и многие самки из его клана уже ждали потомство. Но он не испытывал ни чувства долга перед ними, ни желания заботиться о своих отпрысках. Получив все знания, которыми обладали члены его клана, он покинул их. Богардион хотел увидеть все красоты окружающего мира, изучить его весь, повстречать и других драконов, чтобы почерпнуть знаний и у них тоже.