– Грин! – голос, прозвучавший рядом, заставил проснуться и снова почувствовать злосчастный ошейник на своей шее.

Я отпустила гриву собаки, открыла глаза, поморщилась от света солнца и боли в шее. Кажетя, дышать стало ещё труднее. Передо мной стоял чёрный мужчина, нет, вовсе не негр, просто цвет его кожи был настолько насыщенно-коричневым, что она казалась практически чёрной. Ветер трепал его смоляные волосы, а на лице красовался уродливый шрам, рассекающий бровь и часть щеки. Ростом он был ещё выше и шире в плечах тех красных, которых я встречала, а одежда его состояла из кожаных брюк и плаща, не скрывающего рельефных мышц на груди. На поясе висели меч и клинок. В руках держал мешок. Взгляд его янтарных глаз не предвещал ничего хорошего. Сейчас он нависал надо мной тёмной скалой. Я сжалась, ну почему этот мир так жесток? Собака же, получив свободу, встала между мной и этой громадой и, наклонив голову, тихо зарычала. Мужчина выпрямился, удивлённо посмотрел на пса, перевёл недоумевающий взгляд на меня, снова посмотрел на собаку. Кстати о собаке, наверное, если бы я увидела её при свете дня и в другом состоянии, испугалась бы не на шутку. Огромный рыжий пёс с огненной гривой, покрывающей половину спины, с острыми ушами и желтыми глазами. Мужчине он доставал до пояса, а для меня эта собачка была ростом с пони. Внезапно пёс повернул голову в другую сторону и, оскалившись, утробно зарычал, обнажая белые зубы. Мы с мужчиной посмотрели в том же направлении. Моё сердце ухнуло в пятки, когда на поляну вышел мой красный… хм… хозяин.

Халган

Грин ушёл ещё ночью. Странно, он никогда не оставлял меня так надолго, солнце поднялось, а его всё не было. Пёс-ашурх – мой самый преданный друг. Его подарил мне советник отца семь лет назад, когда отца не стало, а старший брат занял его место. С тех пор мы не расстаёмся. Я забеспокоился, хотя у этих животных нет естественных врагов справиться с ним, может, пожалуй, только горный базух, превосходивший размерами и силой моего ашурха. Потянулся своей силой к Грину, безошибочно определил направление, выбрался на поляну около холодной горной реки и опешил.

На берегу спала женщина, обнимая за шею моего друга. Грин виновато скосил на меня глаза, но не двинулся с места, похоже, не желая тревожить женщину. Я подошёл ближе, рассматривая её, насколько это было возможным. Лицом она зарылась в гриву моего пса. Собственно, рассмотреть я мог только её хрупкую фигуру да волосы, чуть ниже лопаток, неопределённого цвета, видимо, давно немытых и выпачканных в грязи и высохшей крови. Дыхание тяжелое, воздух со свистом проникал в лёгкие. Странно, она ещё и больна, почему ашурх позволял обнимать себя, впрочем, разберусь.

Я громко позвал Грина. Женщина вздрогнула и подняла голову, повернувшись ко мне. Мне стало не по себе, когда я увидел покрасневшие, видимо, от слёз глаза с тёмными кругами под ними, почти серую кожу и страшно опухшую шею, на которой красовался ошейник. Я поморщился. Чья-то собственность. Она судорожно делала рваные вдохи, было понятно, что воздуха ей не хватает, видимо, образовался и внутренний отёк. Неудивительно, ошейник подчинения, пожалуй, самое жестокое, что могли сделать с такой хрупкой женщиной. Чем она могла так не угодить хозяину? Хотя… ясный, незатуманенный взгляд голубых глаз… Таких не бывает после того как пришельцев превращают в рабов, чтобы они понимали речь и были покорны. Я продолжал рассматривать её лицо, а она с ужасом смотрела на меня. Грин поднялся и встал между нами, тихо предупреждающе рыча. Это было удивительно, он никогда не позволял себе рычать на меня. А теперь ясно давал понять, что эта женщина находится под его защитой. И чем она так ему понравилась? Что-то изменилось, Грин поднял голову и зарычал теперь угрожающе, глядя куда-то в сторону.