Идея разделения России на самоуправляющиеся области вовсе не была такой уж неожиданной и в среде русских консерваторов. Нечто подобное предлагал в своих дневниковых записях и Меньшиков, указывавший на то, что в идеале еще при Александре II следовало бы разделить Россию на самоуправляемые области по образцу Соединенных Штатов. «На месте царя, – писал Меньшиков, – я строго отделил бы царские обязанности, от не царских. Разделил бы Россию на сто автономных земель – штатов и возложил бы на них всю ответственность за их судьбу. На себя возложил бы только защиту государства, но зато работал бы как неукротимый лев в погоне за добычей». А другой националист, Строгонов, советовал «расчленить территорию империи на более мелкие административные единицы, предоставить местным органам большую инициативу, сократить штаты чиновников, выдвинув молодых и перспективных начальников взамен старых»^>22.

По сравнению с присоединением к России Закавказья включение в состав Российской империи Северного Кавказа имело свои особенности. Царизм не опасался здесь прямого иностранного вмешательства и надеялся быстро подчинить своему владычеству разобщённое и политически расчленённое до крайней степени местное население. Поэтому на Северном Кавказе более резко выявлялся завоевательный характер политики царизма и принимал более грубые формы колониальный произвол царской администрации^>23. Россия, заинтересованная в утверждении за собой земледельческих окраин и выгодного владения ими, пополнения народонаселения, создания новых отраслей труда в народном хозяйстве и внедрения новых технологий в обрабатывающей промышленности, считала, что наилучшим средством для этого является их колонизация, по возможности, одновременно военная и земледельческая. Это, в свою очередь, порождало экспроприацию земель у местного населения, что неизбежно вело к возникновению конфликтных ситуаций^>24.

Военные поселения на Кавказе не составляли округов и создавались как отдельными селениями, так и при постоянных штаб – квартирах полков и батальонов. Первые подчинялись командирам ближайших линейных батальонов, вторые – командирам тех полков и батальонов, «коим штабы принадлежат». Для «непосредственного надзора» в поселения назначались смотрители из обер-офицеров. Поселяне рассматривались законодателями не как собственники, а только как пользователи всем тем, что они получили при водворении. Только в 1839 году, по настоянию Е.А. Головина, наконец был введен принцип добровольности при переводе в военное поселение на Кавказе. По – видимому, императора убедили слова Е.А. Головина, что «оставление выслуживших 25 лет солдат на Кавказе противу желания их, может иметь и на молодых солдат невыгодные впечатления и породить в них уныние, представляя в будущем всегдашнюю разлуку с родиною». При водворении каждый поселянин получал пару волов, корову и 6 овец; земледельческие орудия, а также семена и домашнюю утварь стоимостью 320 рублей. В поселениях при штаб-квартирах эта цифра составляла 160 рублей. В течение полутора лет, которые отводились для налаживания хозяйства, поселяне и их семьи получали казенный провиант. Кроме того, во время работ на строительстве домов, расчистке и вспашке полей они получали мясную и винную порции. Был декларирован принцип лишения звания «военный поселянин» только по суду^>25.

К середине 1840-х годов руководство убедилось в бесплодности попыток расширить и укрепить сеть военных поселений на Кавказе. В январе 1846 года было высочайше повелено «зачислить в казачьи поселения находящихся вблизи их военные поселения на Кавказе». Сравнивая военные поселения на Кавказе с поселениями и округами пахотных солдат в других регионах страны, необходимо отметить их значительные отличия. Во-первых, поселения создавались не во внутренних губерниях, а на окраинах и были призваны играть роль опорных пунктов при колонизации края. Во-вторых, учитывая эту особенность, правительство освободило военных поселян от уплаты оброка или продовольственного снабжения войск. Следовательно, в сословной стратификации государства они ближе всего находились к казачеству. Не случайно, что некоторые военные поселения на Кавказе со временем были присоединены именно к казачьим станицам. В-третьих, поселялись отставные нижние чины, а не регулярная армия или крестьяне. В-четвертых, поселения на Кавказе довольно быстро возникали и также быстро ликвидировались, т. е. не отличались стабильностью функционирования, как в других регионах страны. История военных поселений свидетельствует, что руководство достаточно четко контролировало обстановку в крае. Можно предположить, что государственная система не утратила возможностей определенных корректировок и совершенствования методов управления в рамках самодержавия