В целом, анализируя использованную в работе историческую литературу, хотелось бы отметить, что в историографии, касающейся истории Терской области, чеченцев, нет работ, посвящённых всеобъемлющему исследованию всех отраслей хозяйствования, жизнедеятельности населения, функционирования административной структуры за период, насыщенный пореформенными изменениями. Правоведческим, теологическим вопросам уделяется внимание только в специальной литературе.

Исследование истории Кавказа требует привлечения как можно большего числа законов, актов, положений и т. п., обосновывающих или противодействующих действиям населения и администрации края. В связи с тем, что Северо – Восточный Кавказ располагался в зоне так называемого «временного права», созданного во многом исключительно для данного региона, правовым вопросам следовало уделять особенно пристальное внимание.

Большим недостатком практически всей литературы является её описательный характер, в ней отсутствует значительное количество нового статистического материала, карт, таблиц, наглядно иллюстрирующих текст.

Малый тираж большинства дореволюционных изданий делает их по недоступности равными рукописным материалам, на долю которых приходится значительная часть архивных документов. Это, прежде всего разнообразные обзоры путешествий по Кавказу, воспоминания, исследования, работы российских учёных, имеющие непосредственное отношение к истории и краеведению Северного Кавказа. Несомненный интерес представляют труды по экономике, военному и статистическому обозрению Кавказского края и Терской области^>248. С падением государственной социалистической системе во всех библиотеках и архивах страны для читателей открылись материалы, ранее засекреченные. Так, в Библиотеке иностранной литературы им. М.И. Рудомина стал доступен целый спец. фонд, содержащий не только запрещённые иностранные книги, но и издания на русском языке, например, редкий экземпляр Корана.

Данное историческое исследование опирается на обширный и разнообразный корпус источников. Цельность и единство этого корпуса определяется не только приращением научного знания, но и значимостью для научного сообщества, общественности. Плачевное состояние источниковедческой основы некоторых работ давало повод к искажению или незнанию действительного хода исторического процесса, поэтому автор особое внимание в своей работе уделил привлечению нового, не исследованного научным миром массива архивной базы.

В трудоемком, и мучительном поиске источников информации не обойтись, очевидно, без попыток постигнуть истоки, причины и черты своеобразия в формировании дошедшего до нас наследия – всего корпуса источников, глыбам разностороннего материала, в целостном виде – со всеми его изломами. И что тут выяснилось? Сокровища открыты и доступны, «а историки, – как подметил К.Ф. Шацилло, – туда не идут. Люди отвыкли работать в архивах!» Добывать там информацию по уцелевшим осколкам минувших веков трудно – задача со многими неизвестными, для решения которой нужно перевернуть тонны руды, чтобы получить что-то поистине ценное. А потому иные и предпочитают делать свои сенсационные «открытия» умозрительно. Переоценку судеб народов и лиц в давние и нынешние времена строят не на новом документальном материале, а на «субъективных умозаключениях», вследствие чего одну крайность судорожно подменяют другой. Нас должен насторожить тот факт, что «многие историки забыли, – по справедливому замечанию журнала «Вопросы истории», – дорогу в архивы, утратили вкус и навыки работы с историческими документами». В результате широкое распространение получили компилятивные сочинения, в которых материал излагается по заранее заданной схеме