В работах 70-80-х годов XX века практически не освещались разногласия в правящих кругах России, возникавшие при формировании административной политики на Кавказе. Первым автором, обратившим внимание на необходимость исследования проблемы складывания правительственной программы деятельности по административному устройству Кавказа, выяснения общих принципов управления этой имперской окраиной, являлась Н.С. Киняпина. Её статья в журнале «Вопросы истории» за 1983 год заметно выделялась по своему содержанию на фоне тогдашних исследований административно- политической деятельности имперских властей на национальных окраинах. Проанализировав особенности российской административной политики на Кавказе, Киняпина отметила продуманность и постепенность внедрения новых институтов управления горскими народами, общую лояльность при проведении административных мероприятий^>138.

Этапным в исследовании истории мухаджирства стал фундаментальный труд Г.А.Дзидзария, опубликованный в 1975 году. Монография Дзидзария представляет собой первый опыт комплексного исследования проблем переселенческого движения на Кавказе. Хотя работа и посвящена в основном абхазскому мухаджирству, автор рассматривает последнее в контексте общекавказского переселенческого движения на протяжении всего XIX века^>139.

В советской историографии практически не было работ, за исключением немногих монографий и статей, освещавших позицию царских властей в отношении мусульманского духовенства, всегда оказывавшего огромное влияние на местное население^>140. Не затрагивался также вопрос, касавшийся попыток правительства поставить под контроль деятельность духовных лиц через её законодательную регламентацию. В трудах историков советского периода не получила достаточного освещения деятельность русско-мусульманских школ, церковно-приходских училищ, а также их роль в прогрессе народного просвещения. Историки советского периода, рассматривая политику царского правительства в области школьного образования, выпячивали лишь негативные стороны её влияния на развитие школы, не уделяли должного внимания показу объективно-исторических, позитивных последствий этой политики. Многие авторы, рассматривая влияние России на становление светской школы, упускали из виду её воздействие на развитие традиционного мусульманского образования. Вне их поля зрения оказались и вопросы о том, в какой мере просветительские движения в разных регионах империи оказали влияние на религиозную школу кавказского края^>141. Решительный пересмотр методологических основ отечественной исторической науки, начавшейся, как известно, на исходе 80-х годов XX века, активизировал внимание исследователей и к истории российских мусульман. В результате многое было сделано для восполнения пробелов в историографии, появилась возможность извлечь из архивов целые пласты новых материалов, как по истории ислама, так и мусульманского населения России^>142. Работа одного из крупнейших исламоведов профессора М.А. Батунского (1933–1997) является до сих пор единственным широкомасштабным исследованием отношения России к исламу и мусульманам с X до начала XX века. Написанная в контексте опыта и достижений мирового социокультурного знания второй половины XX столетия, книга М.А. Батунского проливает новый свет на специфику национально-государственного, культурного и религиозного становления русского, а вместе с ним и многоэтнического российского народа на разломах географических зон, исторических эпох и цивилизаций, на взаимодействиях несхожих духовных, этнокультурных и идейных потоков