– Стража!!!

Сразу поняв, что к чему, Жозефина скользнула в кабинет нотариуса, всей кожей ощутив выплеск Силы – словно отработавшее заклинание. Кроненбах сидел за столом, наклонив костистую седую голову, явно мертвый. Обойдя комнату, девушка обнаружила кинжал под его левой лопаткой – близнец того, что предлагали ей «в обмен» на карту-Окно.

У входа зашумели стражники, и в кабинет ввалился давешний государственный маг. На Жозефину он поглядел с мрачной иронией:

– Снова вы… уж не ваших ли это рук дело?

Почувствовав, как магическое излучение от вошедшего начинает изменяться и завихряться, девушка вышла прочь, чтобы собственным излучением не мешать работать, глуша и искажая оставшиеся следы.

В коридоре она обнаружила конторского служащего, который, открыв неприметную дверцу в стене – оттуда шел внятный запах лекарств, – наливал в рюмочку и глотал настоянный на корице и пряных травах сладкий и крепкий ликер; видя, что с лечением душевных ран он прекрасно справляется самостоятельно, девушка взяла в лавке лист бумаги и писчий прибор, стоявший под стойкой, и написала небольшую записку, в которой напоминала о договоренностях между нею и покойным Кроненбахом и выражала свои соболезнования по поводу Гуго. Отдав ее служащему, уже достаточно вернувшемуся в бренный мир из закоулков ужаса, Жозефина вернулась в кабинет.

– Он убит кинжалом в спину. Точно таким же, какой предлагали мне, – сообщила она государственному магу.

Тот удивленно посмотрел на труп и отозвался:

– Нет там никакого кинжала.

Жозефина мгновенно пересекла комнату и оказалась рядом с телом. Кинжала действительно не было, остался только узкий разрез на одежде, в котором виднелась чистая, без всяких порезов, кожа.

– Его убили сразу после вашего ухода, – сказал мужчина, взглянув на Жозефину. Та кивнула – да, я вижу, – и ответила прямым взглядом и легким поклоном.

– Кажется, нам все-таки пора познакомиться, ибо наше… хм, общение обещает быть долгим. Я Жозефина де Крисси, недавно вступившая в права глава рода де Крисси.

– Леонард Геллар, – отозвался маг, возвращая поклон. – К завтрашнему дню я соберу все доступные сведения и приеду поговорить.

– До встречи, – кивнула девушка и направилась к выходу из кабинета.

– Больше нигде не задерживайтесь, – хмуро напутствовал ее маг. – Неприятности, кажется, к вам просто притягивает.

У ворот ее встречали все домочадцы, страшно обеспокоенные: мышастая кобылка вернулась обратно одна и явно напуганная, известий никаких не было и слуги не знали, что и думать, и жива ли вообще их госпожа; увидев ее во главе процессии, они было успокоились, но тут же снова зашептались – а где же Жан?..

Всадники остановились, и Жозефина, спрыгнув с седла, подошла к телеге. Шесть пар глаз, включая собачьи, следили за каждым ее движением.

– Госпожа… – шагнул вперед Мартин, и та обернулась к нему, держа на руках завернутое в рогожу тело. Она медленно оглядела своих людей и, поймав взгляд Сержа, не отвела глаз.

– Мне очень жаль, – тело мальчика легло на траву перед старым конюхом. Жозефина встала с колен, удерживая слезы под веками, не пуская их ни на лицо, ни в голос, – не уберегла…

– Ох… – вздохнул Серж и стащил с себя мягкую валяную шапку. Все помолчали, отдавая последнюю дань погибшему конюшонку. Его госпожа, из-за которой он и погиб в самом начале своей жизни, так и стояла, придавленная горем; она не чувствовала от собравшихся домочадцев ни осуждения, ни укоризны – только слегка отстраненную печаль по мальчику, но это не умаляло легшего на ее плечи бремени. Не уберегла…

– Похороните его там же, где похоронили мою мать. – Девушка смогла овладеть собой настолько, чтобы голос ее не прерывался, а горе несколько отступило, позволяя разуму думать о делах насущных. – Свободны, – это уже стражникам и наемникам. Первые, поклонившись, поехали обратно, а вторые не сдвинулись ни на волос.