На рассвете маленький отряд двинулся дальше по тракту, в сторону замка. Часа через два путники уперлись в частокол наспех возведенного блокпоста, перегораживающего тракт. Солдат, облаченный в легионерский панцирь с гербом сенатора Тулия на груди, окликнул путников.

– Мы следуем в замок достопочтенного Тулия, – улыбнулся Рагнар.

– Велено никого не пускать! – отчеканил солдат.

– А ты давай меньше говори, отворяй ворота! – Рагнар изобразил раздражение. – Твой господин будет очень недоволен, если узнает, что ты не пропустил его гостей из столицы.

Неизвестно, подействовали ли на стражника слова Рагнара или звонко упавший к ногам солдата полновесный золотой, но уже через несколько мгновений путники ехали по территории блокпоста. Несколько сгоревших палаток, тела солдат, прикрытые плащами, – все выдавало ночное сражение. В груде тел, сваленных друг на друга, Пат узнала нескольких бойцов отряда Бория. Судя по количеству убитых солдат Тулия, воины мстителей бились с яростью, подобной ярости львов разменивая одного своего на двух врагов. Однако силы были слишком неравны.

Пат вглядывалась в окровавленные тела мятежников, пытаясь найти Бория. Но предводителя мстителей нигде не было. Уже на выезде из лагеря путники поравнялись с колонной солдат, идущих в сторону замка. В центре строя катилась клетка на телеге, запряженной усталой клячей. В клетке, безвольно опустив закованные в кандалы руки, сидел Борий. Все лицо воина покрывали ссадины и кровоподтеки. Правое плечо было перевязано какой-то грязной тряпкой, покрытой засохшей кровью. Борий с трудом улыбнулся, увидев проезжающую Пат.

– Куда его везут? – Пат обратилась к ближайшему солдату.

– В замок, госпожа, завтра казнить будут.

– А что он сделал?

– Да вестимо что! Со своею голытьбой ночью напал на заставу. Много же окаянные наших порезали, пока мы их не перебили!

Рагнар легонько толкнул Патрицию в плечо, намекая, что пора заканчивать разговор и обгонять эту процессию.

Через час показались ворота замка Тулия. Замок был на удивление мощным. Толстые стены, высокие башни, баллисты и катапульты – все это не было свойственно замкам аристократов в окрестностях столицы. Тут всегда царила атмосфера безопасности, и у знати было принято строить поместья и дворцы, но никак не бастионы и крепости.

Путники без труда попали во внутренний двор замка, показав привратнику грамоту, наспех выписанную на заставе.

Во дворе замка было безлюдно и мрачно. Лавки торговцев, которым разрешили открыть свои магазины во дворе замка, были закрыты на множество замков, людей на улице почти не было – только шныряющие во все стороны стражники и их командиры, звонко выкрикивающие приказы.

Путники отправились прямиком внутрь замка.

– Мы требуем аудиенции сенатора, – высокомерно глядя на стражника, с расстановкой произнесла Патриция.

– Госпожа, сенатор никого не принимает, – опуская глаза, не выдержав тяжелого взгляда юной аристократки, промямлил стражник.

– Так скажи ему, что сама госпожа Локшир требует аудиенции по срочному делу!

Стражник что-то неразборчиво пробормотал и рысью убежал в темный проем ворот.

Конечно, ни стражник, ни сенатор Тулий не знали, кто такая госпожа Локшир, однако властный и убедительный тон Патриции сделал свое дело – через пару минут из замка вышел камердинер, предложив достопочтенной госпоже Локшир со спутниками проследовать на прием к сенатору Тулию. По дороге к приемной зале сенатора Пат распорядилась, чтобы Мария отнесли к придворному лекарю и оказали необходимую помощь. Перечить госпоже Локшир никто не осмелился.

Патриция и Рагнар вошли в просторную залу, в центре которой располагался большой продолговатый стол. Во главе стола восседал немолодой мужчина в белой тоге, украшенной золотом и серебром. Глаза сенатора горели неприятным безумным огнем.