Элмориан и Харадан были заклятыми врагами еще с тех давних времен, когда Западная Империя в период своего расцвета простиралась на восток вплоть до Проклятого леса, населенного мрачным народом Темных, или, как их еще называли, Ночных эльфов, а на Юг – до самой Пустоши, где скрывались беглые каторжники и прочий лихой люд. Не было ни Независимой Республики Вельтории, ни Купеческой Конфедерации, а хараданский народ только обретал государственность в северных пределах Пустоши. Сначала набеги, а потом и пограничные войны с воинственным степным народом сильно изматывали огромную Империю, не имевшую достаточно многочисленной армии, чтобы защитить все свои необъятные территории.

Годы шли, Империя разрывалась в войнах с молодыми амбициозными государствами, слава имперских легионов постепенно уходила в прошлое, а границы Империи непрерывно сокращались, пока не достигли своих исконных пределов – полуострова Западного Клыка. Так от огромной Империи, гордо носившей титул Великой, остались только название да память о былых победах и завоеваниях. Конечно, Элмориан не прервал свое существование, легионеры яростно обороняли свои родные земли, но большая часть Империи была поделена между набирающими силу республиками и королевствами.

Харадан, победно пройдя всю Империю от Южных Границ до Северного Океана, осел на побережье, где на плодородных северных землях, изрезанных речными торговыми путями, начал строить свой Каганат, превратившись со временем из варварского государства степняков в богатую и сильную державу, живущую за счет торговли и мореплавания. Хараданский Каганат наладил торговые связи с Северным народом Норланда, экспортируя деликатесные в землях вечной зимы яства и получая взамен прочные шкуры северных медведей, чешуйчатую броню из морских змиев и целебные мази из китового жира.

Конечно, Элморианская Империя не потерпела конкуренции в воде и, пытаясь сохранить контроль над северным морским путем через Хладное море, начала кампанию против Каганата. Однако противники быстро осознали, что воевать в море невыгодно обеим державам, и заключили Морской Пакт, по которому обязывались «не чинить преград да препятствий мечом ли, аль блокадой всякой почтенным торговцам и купцам, следующим по своим торговым делам заморским на мирных своих судах через море Хладное, на веки вечные, пока стоит Великая Элморианская Империя да процветает Хараданский Каганат».

– Приплыли, милостивая госпожа! – прервал размышления воительницы немолодой мужчина с седой взъерошенной бородой и повязкой на левом глазу. На широком поясе, стягивающем стеганую коричневую куртку, висела короткая абордажная сабля.

«Такому бы на пиратской галере за лихой удачей ходить, а не командовать торговым судном», – подумала девушка с серебряным львом на нагруднике.

Портовый городок Элморианской Империи ничем не отличался от сотен других портов; те же небольшие деревянные конторки, в которых сидят одинаковые на вид мелкие чиновники, те же лачужки, где живут носильщики, грузчики и прочий люд, те же трактиры и постоялые дворы, где моряков угощают терпким элем и предлагают свои незамысловатые услуги местные девки. Как всегда, шум перекрывает звуки чаек и волн, разбивающихся о волнорезы; купцы кричат на носильщиков, чтобы те аккуратней скатывали с кораблей бочки с вином и маслом, капитаны бранятся на чем свет стоит с таможенниками и сборщиками, потому что те «заламывают цену страшную» за прикол судна в порту.

Все идет своим чередом, и на легкий бриг, пришвартовавшийся к причалу, как и на солдат в блестящей мифриловой броне, спускающихся по узкому трапу на берег, никто не обращал никакого внимания.