Вот теперь я начал нервничать. Какая-то истерика началась, я не знал, что можно сделать и как исправить происходящее. Мелькнула сумасшедшая мысль вернуться в тело, но оно слишком далеко, и никак не поможет спасти предметы старины. Хотелось просто отвернуться, плюнуть на всё и уйти, но это напоминает банальную трусость. Поэтому единственное, что мне оставалось, это попробовать поймать вазу своими призрачными ладонями. Тут я немного схитрил, и пока Злодей-В-Смокинге не спеша говорил, я попытался вырвать вазу прям из его безжалостных рук. Бесполезно! Попробуйте ухватить клочья тумана или клубы дыма.

– Очень тяжёлая ваза. Я отпускаю.

Виктор разжал руки, и ваза полетела вниз. Я постарался перехватить её, но руки прошли мимо. В последний миг я даже вытянул вперед ногу, ловя, как футбольный мяч. Но ваза меня не заметила и разбилась на мелкие осколки.

– На этот раз Андрей пытался, прости, старался поймать,– проинформировал всех Михаил.

– Уже неплохо,– флегматично отозвался Виктор, выдвинув на край шкафа поднос с чайным сервизом.

– Немецкий фарфор!– с придыханием продекламировал он, прильнув губами к краю чашки.– Сервиз с изображением сельских пейзажей, с узорами из позолоты. Из такой посуды не побрезговали бы испить чай короли любой эпохи. И только Андрей решает, быть этой посуде или не быть.

Несмотря на мои усилия вскоре на полу оказался чайник, сахарница, молочник и две чаши в паре с блюдцами. Куча осколков заметно выросла. Я не сумел справиться с эмоциями и сильно разозлился. Точно не помню, что именно кричал, но махал руками я очень агрессивно. В итоге Алла выпустила свой дух, и нежно обняла меня сзади за плечи.

Полегчало, отпустило. Но Виктор снова достал из шкафа какую-то статуэтку, несомненно, редкую и дорогую.

– Зачем они это делают?– тихо спросил я.

– Чтоб ты пожелал спасти эти вещи, чтоб ты открыл в себе дар, – нежно ответила Алла.

– Нет его во мне,– с отчаянием ответил я.– Зря они столько редкостей разбивают. Виктор прав, дело ведь не в деньгах, просто это старинные вещи. Их необходимо беречь. Скажи, пожалуйста, это ведь не подлинники? Подделки?

Алла вздохнула.

– А ты взгляни на Михаила. Это его коллекция, ему тяжелее всего сейчас. Прошу, не сдавайся.

Алла вернулась в своё тело, а я посмотрел на целителя.

Ничего себе!

Целитель всё так же сидел за письменным столом, но теперь перед ним находилась полупустая бутылка коньяка, или чего-то подобного, а в руке он держал широкий стакан. Никаких сомнений не возникло. Судя по отрешённому и печальному лицу, Михаил уже немало влил в себя этой алкогольной дряни.

– Редкая статуэтка из терракота. Влюбленная парочка, предположительно из древней Греции,– похоже, Виктор без зазрения совести готов разбить все найденные раритеты. Как можно быть настолько бессердечным? Мне стало очень жалко не столько предметы старины, сколько целителя, мужественно терпевшего такое варварство.

Я вновь психанул, меня прям, трясло, но разум оставался со мной и никакой истерики не было. Порой я очень упрямый, как знаменитое рогатое животное. А может даже немного упрямее. Сосредоточившись, я попытался вырвать статуэтку из рук Виктора, а когда не получилось, хотел перехватить её в падении…

На полу куча осколков неумолимо росла. С полок шкафа туда перебралось множество вещиц, без сомнения ценных и оригинальных, но я перестал слышать подробные описания Виктора. Я желал лишь одного – ухватить, спасти, ощутить в руках твердость предмета. А возможно и придушить этого разрушителя антиквариатов. Пару раз, мне казалось, что ладони коснулись чего-то материального, но ощущение было настолько мимолётным, что я не мог до конца поверить в него.