В культуре есть поведенческие образцы, на которые равняются люди. Некоторые пытаются стать волевыми, последовательными и целеустремленными борцами, как это делал привязанный к кровати в психбольнице К. В советское время пионеров и комсомольцев учили быть идейными, несгибаемыми на примере Павла Корчагина. Прикованный болезнью к кровати, он продолжал служить партии и коммунистической идее. В современной массовой западной культуре ближайшей аналог Корчагина – супергерой Капитан Америка. Другие хотят быть прекрасными и обворожительными, то есть такими, как Ю., этому учат обложки глянцевых журналов. Существует целая индустрия красоты, пропагандирующая образ жизни и поведенческие модели, построенные на внешней привлекательности.

Я наблюдаю у своих учеников реальные суперспособности, таланты, особые возможности, часто присущие известным людям, звездам, героям и супергероям. Такие черты могут лежать в основе их успеха. Они формируют социально значимые модели поведения. Откуда же они у моих учеников? Откуда у Ю. эти легкость и выразительность движений? Взрослые, выразительные, «театральные» жесты и позы были и у другой моей ученицы. Это девочка с гораздо более серьезным уровнем нарушений по сравнению с Ю. В ее случае мне было еще труднее предположить, что движения просто взяты из среды, скопированы.

Еще в 1920-е годы советский детский психиатр Груня Ефимовна Сухарева обратила внимание на то, что психические расстройства и нарушения развития могут сочетаться с особыми способностями. У некоторых детей проблемы социальной адаптации сопровождались особой сценической выразительностью движений, моторной одаренностью. Это как раз то, что мне интересно: сочетание особых способностей и стилистики фоновых движений. Детей с нарушениями Сухарева делила на группы. Представителей этих групп я сейчас наблюдаю среди своих учеников.

В 1996 году появилась публикация, в которой говорилось о роли советского психиатра Сухаревой в открытии «аутизма». Со временем идея, что Груня Ефимовна почти за 20 лет до Ганса Аспергера и Лео Каннера описала детей-«аутистов», приобрела популярность. Приоритет Сухаревой, по крайней мере, по отношению к Аспергеру вроде бы не вызывает сомнений. Обычно отмечают, что, описывая значимые признаки расстройства, Груня Ефимовна все-таки не употребляла сам термин «аутизм», а говорила о детской шизоидной психопатии. И лишь в более поздних работах, в 1950-е годы, она стала использовать термин «аутичная личность». Нужно сказать, что и здесь у советского психиатра есть несомненный приоритет. В своей ранней статье, опубликованной еще в 1925 году, «Материалы к изучению корреляции между типами одаренности и конституцией» она уже относила термин «аутичный субъект» к шизоидным психопатам. Так что Сухарева, казалось бы, действительно первооткрывательница этого самого «аутизма».

Однако тут возникает нестыковка. Сухарева писала об аутичных субъектах, аутичных личностях, шизоидных психопатах. Но в классификации Сухаревой это расстройство существовало наряду с еще несколькими психопатиями: истерической, эпилептоидной и другими. Между этими состояниями, с точки зрения Сухаревой, были важные различия, основываясь на которых она и выделяла группы детей. Если Сухарева действительно открыла «аутизм» или хотя бы «синдром Аспергера», то куда же пропали другие ее открытия? Почему такие разные люди, как Тони и Рози, оказались отнесены к одной группе? Почему их различия не вызывают интереса и остаются незамеченными?

Классификация – явление системное, один элемент классификации описывается, понимается через другие классификационные единицы. Расширение диагностической конструкции «аутизма» основано на установке не замечать разницу между детьми с различными расстройствами, как это делала Сухарева.