– Столкнулись утром на авторынке. Я назвала его поросячьей рожей, уродом, авторитетом среди шестерок криминального мира, а его тачку – треклятой… или как-то так.

Секунду Светка шокировано пялилась на сгорбленную у монитора Женькину спину, а потом оглушительно захохотала на всю секретарскую, забыв даже застегнуть молнию на сапоге.

Все пять минут, что Светка хохотала, как дурная, Женька пыталась выудить хоть один приличный билетик в Стамбул, но, как назло, купить билеты на самолет за день до отлета оказалось архисложной задачей.

– Я хочу знать все! – громко заявила ей в ухо Светка, подсев вплотную, и Женя обреченно вздохнула:

– Может, завтра, Светка? У меня тут, как ты заметила, много дел…

– Так, а если ты их не успеешь закончить, Минаев же тебя уволит прямо сегодня, значит, завтра ты не придешь! – безо всякого сочувствия к горю своей коллеги заявила Светлана, наливая себе воды и радостно улыбаясь. – Так что давай сейчас, я уже умираю от любопытства! Ну, Женька? Говори, говори, я же спешу, у меня учеба и еще свидание вечером с одним очень даже не бедненьким парнем, так что давай быстрее, Женька, ну, ну??

Женька снова вздохнула и, посмотрев в потолок, язвительно проговорила:

– И сейчас же щетки, щетки затрещали, как трещотки… – процитировала она известную фразу из «Мойдодыра» гениального Корнея Ивановича Чуковского и, переждав новый приступ безудержного хохота Светки, рассказала ей о сегодняшнем происшествии с участием Минаева, ее друга Игорька и ненавистного и приставучего Ярика, который соизволил удалиться только после знакомства с ее папочкой и его битой.

Света менялась в лице все время, пока Женя вещала свою историю, то сдерживаясь от истеричного смеха, то хмурясь от злости, то тараща глаза от удивления и беспокойства, а когда Женька закончила, она выдохнула и, продолжив, теперь уже спешно, обувать сапоги, протараторила с искоркой в голосе:

– Надо же! И как тебя угораздило так влипнуть?? Я имею ввиду, что тот козлина оказался твоим новым шефом… Сколько у нас в городе человек? Миллион? Вероятность – один на миллион! – умно изрекла Светка, накидывая пальто. – Да, Женька… Ты неудачница. – вынесла она веселый вердикт, а Женя рассмеялась:

– Иди уже, доктор Света, со своими диагнозами и анализами, мне тут кое-чего сделать надо, так, пустяки, конечно, но этот кретин вернется с обеда через двадцать минут, а у меня еще конь не валялся… Давай, дуй на свою свиданку к олигарху, завтра, если неудачнице свезет, может, и увидимся, тогда расскажешь. Пока!

Светка захихикала и, подхватив сумку, направилась к выходу. Остановившись, она обернулась и мило произнесла:

– Надеюсь, что все-таки увидимся. Ты мне понравилась, только вот сделать все то, о чем он тебя попросил, за три часа… это из области фантастики, при чем той, где останавливать время умеют… Но я за тебя держу кулачки! Пока, Женька! – и брюнетка с болотными глазами усвистела за дверь быстрее, чем ее духи, которые еще немного покружили вокруг Жени сладким маревом перед тем, как окончательно испариться.

Оставшись в тишине, Женька отбросила эмоции, насколько могла, и принялась за работу. Перерыв весь рабочий стол, а именно – те аккуратные, но бессмысленные кучки, на которые Света поделила все документы, она выгребла все самое срочное и сложила в строгую черную кожаную папку, в которой, по словам второго секретаря, она носила только важные документы.

Подхватив ее, Женя двинулась в кабинет директора. Толкнув дверь, она на секунду замерла на пороге: просторный, светлый, прямоугольный кабинет, где ровно посередине стоял длинный стол из хорошего черного дерева для переговоров, окруженный множеством мягких стульев с высокими спинками со всех сторон и одним черным, кожаным креслом во главе этого самого столика, расположенного таким образом, что директор сидел лицом ко входу и, при случае открытой двери, прекрасно мог лицезреть секретарскую стойку да и самого секретаря, если удосужится привстать.