Еще минут десять Стас тщетно пытался догнать двух унесшихся вперед красавиц, но яхта перемещалась рваными галсами. Потом все как-то неожиданно наладилось, штурвал сам собой договорился с парусом, тот начал повиноваться Стасу, и яхта послушно устремилась вдогонку за развевающейся сливочной гривой лошади.

Когда яхта и лошадь наконец поравнялись, запыхавшийся, но чрезвычайно гордый собой Стас окликнул Лилию:

– Ну что, теперь поговорим?

– О чем на этот раз? – не оборачиваясь, весело бросила Лилия.

– Ты обещала объяснить, почему я пока еще не настоящий парцел!

То, что приходилось перекрикивать и конский топот, и шуршание платформы по неровной земле, разговор отнюдь не упрощало.

– Ну не сейчас же! – возмутилась Лилия.

Одно слово – женщина… Кто вчера обещал по пути поговорить?!

Стас сбросил ногу с педали и с размаху воткнул пятку в землю. Парус опал, и платформа заколыхалась, будто на волнах. Лилия продолжала нестись вперед, не замечая Стасова саботажа. Только через пару минут она оглянулась, осадила лошадь и не торопясь подъехала к яхте.

– Что случилось? – невинно поинтересовалась она.

– Ты обещала продолжить разговор, – сурово сказал Стас, сидевший на краю платформы с задранными почти до плеч коленями.

– О чем?! – поразилась Лилия, спрыгивая с седла.

Стас посчитал про себя до десяти.

– Почему я пока не настоящий парцел?

– Если я тебе скажу, что на Земле остался еще один ты, поверишь?

– Допустим, поверил. И что?

– И в чем разница между «допустим, поверил» и «верю»?

Стас сердито чертыхнулся.

– Да верю я, верю! Что мне остается-то?!

– Так вот если он… в смысле, тот ты, который на Земле… в течение года покончит с собой, ты станешь морталом.

– Еще раз, – жалобно попросил Стас. – Я не успеваю все это переваривать.

– Морталы – это парцелы, прототипы которых… ну, ты понял… прототипы которых покончили на Земле с собой в течение года с момента переселения парцелов сюда, – четко произнесла Лилия и внимательно посмотрела на Стаса.

Тот попытался представить себе московского Стаса, существующего одновременно с ним нынешним. Получилось не очень.

– Погоди, а сюда – это куда?

– На Другую Землю.

Вот как с ней разговаривать?!

– То есть ты хочешь сказать, что мы на другой планете? – язвительно уточнил он.

– Вот говорила я тебе – с говорунами это обсуждай! – обозлилась Лилия. – Мы не на другой планете, мы на Другой Земле!

– А разница-то в чем?! – изумился Стас.

– Это та же самая Земля! Только она отстает от той на одну минуту… Ну не надо у меня больше ничего спрашивать! Что я могу тебе объяснить, если сама себе этого представить не могу?!

Вот в это Стас был готов поверить охотно.

– А почему… – по инерции начал он, но Лилия решительно его оборвала:

– Все, викторина закончена. Поехали, – она резко развернула лошадь и помчалась прочь, нимало не заботясь о том, двинулся ли Стас с места.

Он понял, что повторять трюк с остановкой бессмысленно, и тронул с места яхту.

К концу пути Стас уже вполне освоился с новым транспортом и даже начал помаленьку хулиганить, гоняя яхту разными витиеватыми траекториями. Лилия больше не оборачивалась, что он тоже расценил как достаточно высокую оценку его водительского мастерства.

…Остановились они у довольно большого дома, очень напомнившего Стасу дворцы питерских предместий – правда, в миниатюре. Нежно-салатовая буква «П», образованная двухэтажным строением с огромными окнами и богатой белой лепниной, была окружена классическим французским регулярным парком с четко выписанными цветочными узорами. Лошадь Лилии на этом фоне выглядела вполне адекватно, а вот ее тефлоновая яхта никак не вписывалась в пейзаж. Не менее странно выглядели посреди аккуратно подстриженных клумб еще два предмета, видимо, тоже представлявших собой разновидности местного транспорта: большой жемчужно-мерцающий шар и черная квадратная повозка, запряженная громадным рыжим битюгом.